Из другого теста (СИ)

Акери соскользнула с его рук перед убегающей вверх по склону лестницей. Она всерьёз воспротивилась чести проехаться вверх на закорках. Поначалу он не возражал, поднимаясь рядом с ней в час по чайной ложке. И Акери очень старалась живей перебирать ногами по ступеням. Вскоре она уже старалась стараться. А потом Ригу надоело торчать посреди лестницы, и он вскинул строптивицу на руки. В его истинно звериных, почти лишённых белков глазах плескался укор вперемежку с усмешкой. Девушка виновато захлопала ресницами, подыскивая нужные для оправданий слова. Ничего не вышло. Тогда она просто поцеловала терпеливого берра прямо в губы, как это умели одни только Ари.

— Я хочу с тобой уединиться, — без малейшего смущения объявила она, заглядывая в окаменевшее лицо берра.

В её похожих на золотистых рыбок глазках плескалось по крохотной луне. Риг, понятное дело, не поверил в этот откровенный призыв. Но не успел открыть рот, как Ари почти потребовала:

— Я хочу быть с тобой этой ночью. Разве ты этого не хочешь?

— Хочу, — хрипло выдавил он из себя, поневоле крепче сжимая руки.

Второй поцелуй Ари вышиб из него дух.

— Почему ты против нашей близости? — прямо в лоб засветила та неудобным вопросом.

— Я не против, — буркнул Риг.

Вступил на центральную улицу и направился к хозяйскому дому.

— Тогда почему мы идём не туда?

— Не туда? — опешил он, и встал столбом.

— Ты хочешь быть со мной в доме Наруги? — удивилась Акери.

— Ни за что! — выпалил Риг и только тут сообразил, куда продолжает машинально шагать.

— Когда мы пойдём к тебе? — завозилась девушка, показывая, что её пора выпустить на свободу.

Вконец обалдев, он поставил её на землю. А потом навис над хрупкой Ари, касаясь крутым лбищем её высокого чистого лба.

— Ты делаешь не то, что хочешь, — пояснила она чуть нетерпеливо. — Но, я бы не хотела стоять тут и говорить об этом. Да ещё и рядом с домом Наруги. Ты сказал, что готов взять меня прямо сейчас. Давай поскорей уйдём отсюда, — задёргала она его за лапу своими ручонками.

Риг молча развернулся и пошагал за ней обратно к лестнице, не желая и думать, кого он сейчас может встретить в собственном доме. Приноравливаясь к семенящим шажкам Акери, он ничего не видел вокруг. Им всецело завладела одна мысль: только бы не помешали.

Опершись на руку, он разглядывал застывшее белой маской лицо спящей девушки. Берры не умеют спать, лишь подрёмывают. А это создание — такой же, в принципе, мутант — прямо-таки дрыхнет мёртвым сном. Даже дыхание больше угадываешь, нежели слышишь или ощущаешь. Грудь почти не поднимается. А под белоснежной матовой кожей не различить голубоватых сосудов с кровью — странное существо. Он не слишком-то осторожничал, крутя её из стороны в сторону. Изучал каждую линию худого, но ладного и чересчур гибкого тела, будто созданного плавать. Или вообще ползать змеей. Разглядывал лицо с высокими скулами, тонким носом и острым подбородком над длинной тонкой, но сильной шеей. Красива Ари или нет — так сразу и не скажешь. Она чужая. Непохожа на людей, с их рельефными фигурами — больше напоминает бледного червяка. Зато уж одно-то Риг мог сказать точно: ни разу в жизни при сращивании со зверем он не испытывал такого слияния, как этой ночью с женщиной. Ни со своими дублями, ни с прочими тварями.

Под его пальцами оживала каждая пядь белой кожи, источая тончайшую вибрацию, что впивалась в его тело. И оно сотрясалось от разбегающихся волн знойного возбуждения. Риг ощущал не только отклики тела Ари, но и затмевающую всякую рассудочность жажду её требовательной души. Та беспощадно высасывала из него и силы, и любые некстати зарождающиеся мысли. Даже сращивание со зверем не превращало оборотня в такого же зверя, всего лишь обостряя собственные животные свойства человеческого существа. Когда же он овладевал Ари, оборотень в нём, пройдя некое обращение, исчезал под напором самого настоящего зверя. И для него уже не существовало ничего, кроме подруги и жажды обладания ею любой ценой.

Совершенно новый, ни с чем несравнимый опыт — Риг не мог бы с уверенностью признаться самому себе, что получил лишь удовольствие. Может, ему мешало это страстное желание каждого берра во всём, где получится, оставаться человеком? И нынче ночью его покоробило внезапное болезненное низвержение в животное бездушное состояние? Враз с этим не разобраться. И он ещё долго будет ломать голову над природой слияния двух разных, но одинаковых оборотней. Сейчас же ему понятна одна единственная вещь: он это испытал, и ни за что от этого не откажется. За это он станет драться, какая бы сила не покусилась на принадлежащее ему и только ему. Думать о том, что подобной силой может оказаться собственная стая, было страшно, а потому совершенно не хотелось. Риг и не думал, размышляя лишь о ближайшем будущем.