Из фронтовой лирики. Стихи русских советских поэтов

Когда-нибудь,
когда постигнут внуки
из первых книг основы бытия,
восстанет вновь — в крови, сиянье,
муке —
отчаянная молодость моя.

Она войдет в сверкающие классы

и там, в совсем не детской тишине,
расскажет им глухим и хриплым басом
торжественную повесть о войне.

Тогда воскреснут подвиги былые —

великая и трудная пора, —
и мы войдем сегодняшние,
злые,
пять раз в атаку шедшие с утра,

забыв о том, что вот сейчас уснуть бы

так хорошо…
Но мы, — который раз! —
грядущих дней отстаивая судьбы,
по многу суток не смыкаем глаз.

Там всё поймут:

короткий мир стоянок,
над полем боя робкую звезду,
и едкий запах сохнущих портянок,
и песню, что возникла на ходу.

И то, как в тяжком орудийном хрипе

весенний день наведывался к нам,
и нес он запах пороха и липы
и был с дождем и солнцем пополам.

И белокурый юркий непоседа

вдруг станет строгим —
вылитый портрет
того, уже давно седого деда,
который был солдатом в двадцать лет.

1942

Анатолий Софронов Бессмертник

Спустился на степь предвечерний покой,
Багряное солнце за тучами меркнет…
Растет на кургане над Доном-рекой
Суровый цветок — бессмертник.

Как будто из меди его лепестки,

И стебель свинцового цвета…
Стоит на кургане у самой реки
Цветок, не сгибаемый ветром.

С ним рядом на гребне кургана лежит

Казак молодой, белозубый,
И кровь его темною струйкой бежит
Со лба на холодные губы.

Хотел ухватиться за сизый ковыль

Казак перед самою смертью,
Да все было смято, развеяно в пыль,
Один лишь остался бессмертник.

С ним рядом казак на полоске земли

С разбитым лежит пулеметом;
И он не ушел, и они не ушли —
Полроты фашистской пехоты.

Чтоб смерть мог казак молодой пережить

И в памяти вечной был светел,
Остался бессмертник его сторожить —
Суровой победы свидетель.

Как будто из меди его лепестки

И стебель свинцового цвета…
Стоит на кургане у самой реки
Цветок, не сгибаемый ветром.

1942

Юго-Западный фронт

Сергей Спасский Блокада