Из глубины

Была моя страна,

Но пела Русь свободная,

И «ярость благородная

Вскипала, как волна».

От боли – чувства на защелку,

Но всходит Дудина звезда,

И соловей его тогда

В кустах сиреневых защелкал.

Недавние года летели,

Пора застоем названа,

Но пела песни вся страна,

Я подтверждаю, пели, пели!

Проблемы с водкой и сырами,

В очередях, как в страшном сне,

Но слышен Вознесенский: «Не

Троньте музыку руками!»

Водой живительной в пустыне

Для душ поэзия была,

И в лихолетия цвела

Цветком пленительным, а ныне?

И глух, и скучен финиш века.

Кричат и теле, и кино,

И диски лазерные, но —

Все меньше, меньше Человека.

И я, несчастье видя это,

К светилам руки заломя,

Молю: «О, Русская земля!

Яви, яви скорей поэта!»

Пустынным зноем дышит высь.

Мамона властвует умами.

Скудеет дух, тускнеет пламя.

И я шепчу: «Явись! Явись!

Как солнце Пушкина взошло

В террора годы роковые,

Так ты с униженной России

Сними молчания клеймо!»

Памятник поэту

Наденьте шапку на Рубцова.

Позёмка. Холодно ему!

При жизни мёрз и в бронзе снова.

Нам это видеть ни к чему!

Многопудовым истуканом

Застыл у Вологды-реки.

Не пожалели, скажем прямо,

Ему металла земляки.

До слёз знакомые приметы:

Пальтишко, шарфик, чемодан…

Но разве суть поэта в этом?

Ему был дух могучий дан!

Он знаменит не тем, что в ссоре

Крещенской ночью был убит,

Хоть правда в том, что это горе

Нас всех особенно роднит.

Не тем, чего обыкновенней,

Любил моря и корабли,

А тем, что Пушкин и Есенин

В нём продолжение нашли.

Ему бы памятник в столице!

Ему ли мёрзнуть в тишине?!

Пусть светлым отроком он мчится

На легкокрылом скакуне!

Нет многотомных сочинений,

Но есть любви волшебный дар.

Рубцов – гонимый русский гений,

Но ждёт его Тверской бульвар!

Поэзии ручьи

Туда, где мама с папой веселы,

И дни, и ночи радостно светлы,

Где в поле ржи высокой – васильки,

А омуты на речке глубоки,

Где жаворонок в вышине поёт

И бесконечен жизни хоровод,

Где мы с тобой от ветра и лучей,

А поцелуи солнца горячей.

Туда, туда, где от судьбы ключи,

Умчат меня поэзии ручьи!

Прошу друзей

Светлой памяти поэтаНиколая Рубцова.

Прошу друзей меня не помнить жертвою.

Я был поэтом и погиб бойцом!

И вам дрожать по жизни не советую.

Пугают часто нас и финкой, и свинцом…

Но без конца твердить об этом стоит ли?

Да, я бывал и пьян, и груб, и тих…

Но если вы вниманьем удостоили,

То вот мой труд, мой крест, мой путь – мой стих!

В нём всё, что знал, душой моей измерено.

Я об одном хотел бы вас просить,

Чтоб книжка не была моя затеряна,

Об остальном вы можете забыть!

Пустынник

Себя услышать – это трудно.

Приятней хором подпевать

И спать духовно беспробудно,

От телевизора – в кровать.

В лесной глуши трудился Яшин

На склоне дней, на склоне лет,

Чтоб стать поэтом настоящим.

Пути другого просто нет!

Как он – пустынник одинокий —

Пройду ли я пески Сахар,

Чтоб отыскать родник глубокий,

Как он нашел, как он искал?!

Поэт-юродивый

Хоть я без шляпы и штиблет,

Но сожалений нет.

Всегда и нищ, и гол поэт —

Юродивый поэт.

А вы дрожите за кусок

До гробовых досок.

Вот и ушли водой в песок

Талант и жизни сок.

Достаток есть, а счастья нет,

Поэты, драмы нет.

В лохмотья жалкие одет,

Но светится поэт.

В душе его затмений нет.

Пусть в рубище из бед,

Но он богаче вас, поэт —

Юродивый поэт.

Но и о вас, сомнений нет,

Увидит надпись свет:

«В душе был истинный поэт,

И прожил как поэт».

Село асфальтом тянется к парому

Село асфальтом тянется к парому.

Ещё чуть-чуть, и вот оно – шоссе!

И заживёт деревня по-другому,

По-новому, с удобствами, как все.

Такси, предприниматели, туристы,

Матрёшки, лапти, зыбки, короба…

Нальют тебе по двести и по триста.

Гостиница – старинная изба.

Божница, лавки, низкое оконце

И на стене черёмух кружева.

Влезай на печь (когда ещё придётся?!),

Жива избушка! И земля жива!

И храм у речки, это непременно,

Воссоздадут – колокола, кресты…

Всё здорово, гламурно, современно!

Но, Русь Святая, разве в этом ты?!

Как дорого обходится известность!

Повытопчут рубцовский уголок.

А он хотел, чтобы вот эту местность

«Хотя б вокзальный дым не заволок».

На речке Толшма

На речке Толшма музыка и смех.

В селе Никольском нынче День Коровы.

А я, сбежав от праздничных утех,

Пошёл гулять на улицу Рубцова.

Навстречу стадо тучное идёт,

И все бурёнки, чувствуется, рады.

Вручает губернатор каждый год

За масло вологодское награды.

В избе старинной, где сейчас музей,

Я записал, уж пусть простит корова:

– Привет, деревня, мать России всей!

Спасибо за поэзию Рубцова!

4 августа 2007 г.

Ключ к поэзии

Ключ к поэзии Есенин

Отчеканил на века —

«Отелившееся небо

Лижет красного телка…»

У Рубцова – по-другому,

Но, поверьте, тот же смысл —

Нужно просто превратиться

В «дождевой веселый свист…»

Полюби до превращенья

Поле, лес…

До возвращенья

Сам к себе из суеты.

И тогда – художник ты.

И тогда увидишь свет,

Как философ и поэт.

Великий Устюг – наш Китеж-Град

Художнику В. Н. Латынцеву

И чудный город от глаз ордынцев

Ушёл под воду, гремя в набат…

Поведал правду о том Латынцев.

Великий Устюг – наш Китеж-Град.

Не в Светлояре закат откроет