Из глубины

Спасут тренировка и глаз!

Ломаются рёбра, носы и карьеры…

Сегодня удача за нас!

Как прежде, встречает героев Рыбачий.

Над Западной Лицей снега.

Нам не было большей в походе удачи,

Чем снова вернуться сюда!

Поверьте – война не бывает холодной!

Идёт на секунды отсчёт.

Бывало нам жарко на лодках подводных,

Но выстоял Северный флот!

Хозяева глубин

Ветеранам 33 дивизии атомныхподводных лодок Северного флота.

Мы сделали хорошую работу.

Всё получилось, всё сбылось, но тех,

Замысливших в Москве перевороты,

Уже совсем не радовал успех.

Не нужен он иудам и сегодня,

Им не нужна великая страна.

Уткнись в корыто, жуй и будь свободен,

А то заладил: космос, глубина…

Мы не торгуем верностью и верой!

В легендах и преданиях всплывёт

И будет в поколениях примером

Наш доблестно исполненный поход.

Пять субмарин из лучшей в мире стали

Двух океанов вскрыли глубину…

Да, лишь теперь мы с грустью осознали —

Какую потеряли мы страну!

Но слава вам: Смелков, Муратов, Клюев,

Попков и Аликов – хозяева глубин!

Узнай, народ, подводников-героев

И памятник поставь на всех один.

Победы памятник! Чтоб вся планета знала,

Что русские умеют побеждать!

Довольно нам разрухой и развалом

Пугать людей и предков дух смущать.

Победы памятник! Ростральную колонну

С ошмётками от ПЛАРБов и от ПЛАРК,

Поверженных в дуэлях и погонях,

С их планами несбывшихся атак.

Пусть вспомнит мир при имени Шевченко

Великого не только кобзаря,

Но и подводника от Бога —

Человека, водившего дивизию в моря.

Нарком Кузнецов

В заснеженных сопок скупом интерьере

На рейде стоит «Адмирал Кузнецов».

Призывом отважным сквозь годы и мели

Я дух потревожил любимца отцов.

– Товарищ нарком, мы опять накануне,

В предчувствиях мрачных томится народ.

Ваш опыт бесценный, как водится, втуне,

А судьбы вершит подозрительный сброд.

Кровавые пальцы на шее сомкнуты,

Стоят «Томагавки» у сердца в упор.

А нам будут петь до последней минуты,

Что всюду друзья и что есть договор…

Беда за бедой и в войсках, и на флоте.

Бессильны спасатели и доктора.

Отважные соколы гибнут в полёте,

И тонут у пирсов без бомб крейсера.

Закрыли повсюду Иванам дорогу.

Опять под бичом до Урала беги?!

Товарищ нарком, объявите тревогу,

Чтоб нас, безоружных, не смяли враги.

И вижу – звезда семафорит на рейде

(Давно рассекречен наркомовский код):

«Дошлите патроны, ракеты проверьте.

Сегодня секунды решают исход».

Как Оля Диме

За эту грань живым дороги нет,

Песком и илом там забиты глотки.

За комингсом у гибнущей подлодки

Кончаются и тот, и этот свет.

Когда вода корёжила металл

И ужас заполнял людские души,

Он не дрожал – боролся, верил, слушал,

А под конец любимой написал:

«Родная, здесь беда, но я борюсь.

Отсек оглох от жуткой канонады.

Прошу тебя, не унывай, не надо,

На случай если все же не вернусь».

Он победил и мрак, и боль, и страх,

Он бездне и не думал покоряться.

Таких вот силы темные боятся.

Вот так за веру гибнут на кострах.

И мне для счастья нужно лишь одно,

Но это уж, как вдох, необходимо:

Шепни, любовь, шепни, как Оля Диме,

Что будешь ждать – и не удержит дно!

Прощайте, Западная Лица!

Прощайте, Западная Лица!

Пусть над котельной вьётся дым.

А мне позвольте удалиться,

Всё завещаю молодым:

Подлодки, базу, море, скалы,

Квартиру, школу, ДОФ, бассейн,

Походы, бури, ветры, шквалы,

Штыки на Печенгском шоссе.

Ещё газету, где впервые

Мои печатали стихи.

Они свидетели живые

Серьёзных дел и чепухи.

Со мной уедет только память

Тревожных, славных, смутных лет

Да серый плоский кольский камень —

Капусте гнёта лучше нет.

Мои тревоги отзвенели.

Вам флаг Андреевский нести.

Как говорится, честь имеем!

За сим расстанемся, прости!

Подводники – народ особый

Подводники – народ особый.

Я убедился в том вполне.

Нужны стальные нервы, чтобы

Нам уцелеть на глубине.

Чтоб от звонков не просыпаться,

От ревунов не умереть,

Обеда с воблою дождаться

И от вина не осоветь.

Чтоб не набить о люки шишку,

Чтобы на вахте не уснуть,

Чтоб под рукой была мартышка,[15]

Когда рукою не свернуть…

Чтоб с ПДУ не расставаться,[16]

Дозиметр свой не потерять.

Старпома чтобы не пугаться,

Когда он вспомнит чью-то мать…

Чтоб в возвращенья час заветный

Не сбила с ног тебя молва,

Когда колышутся под ветром

У пирса юбки и трава.

По Кольскому краю

Дорогой по Кольскому краю,

По самому краю земли

Я в добрую осень въезжаю,

Тревоги оставив вдали.

От храма Бориса и Глеба

У Никеля путь на восток.

Просторно осеннее небо,

Прозрачен и шумен поток.

В Титовке и в Западной Лице

Вода на порогах бурлит,

В долинах нектаром струится,

Целуя утесов гранит.

В заливах российского Норда

Качается Северный флот.

Дорога к подлодкам и фортам

От Печенгской трассы идет.

Там Нерпичья, Ура и Пала,

Кувшинка и Сайда-губа…

Немало меня потрепала

По этим фиордам судьба.

На этих развилках в метели

Я мерз, добираясь домой.

Достоинства черной шинели

Своей проверяя спиной.

И все же горжусь, что подводник,

Что юность прошла моя тут.

Храни их, Никола-угодник,

Всех тех, что под воду идут.

Рыбачий, в туманы и в бури

Их добрым лучом помани.

И в сопках на Муста Тунтури,

Военное эхо, усни!