Из глубины

А горстка домов у черты океана

И есть Заозёрск – родовое гнездо.

Летите, летите, не поздно, не рано —

В дорогу пора, ваше время пришло.

Останутся с вами до смертного часа

И трели звонка, и друзей голоса,

Мечта о любви из соседнего класса

И вслед устремлённые мамы глаза.

В прощальном полёте над Западной Лицей

Качните своим благодарным крылом.

К высотам смелее, мы будем гордиться.

Но, что б ни случилось, мы любим и ждём.

Распахнута клетка, летите, летите!

Мы радости слёзы украдкой смахнём.

Вы только в душе навсегда сберегите

Всё то, что мы Родиной милой зовём.

Мы «мама» лепечем впервые…

Мы «мама» лепечем впервые,

Едва приоткрыли глаза.

И маму зовут чуть живые

В смертельной тоске голоса.

На том ли, на этом ли свете

Тревожатся мамы о нас,

Являясь в молитве, в примете,

В подсказке в трагический час.

И я, как и в детстве бывало,

Когда оборвётся в груди,

Родимую вспомнил сначала.

Надёжнее SOS не найти!

В отсеке хрипел еле-еле,

Но принят сигнал мой живой.

Душа ещё держится в теле,

Пока это слово со мной.

И с жизнью не кончены счёты.

Я верил, спасенье придёт:

Сквозь лёд, на любые широты

Подводная лодка всплывёт.

Победой обрадовал маму.

И кончился тягостный сон.

Хоть нежную ей телеграмму

Не скоро вручил почтальон.

Василий, запиши меня в ЛИТО

Василий, запиши меня в ЛИТО!

Авось не догадается никто,

Что я в Москве досуги провожу.

По сути, я по-прежнему служу.

Как ты, да не сразит тебя цинга,

Люблю я флот, и чистые снега,

И край, где речка Западная Лица,

Как я, в моря студёные стремится.

Я навсегда прописан там душой.

Хоть прок от той прописки небольшой —

На континенте знать не знают флот,

И прав для въезда в город не даёт…

Но всё равно ещё разок охота

Взглянуть на мир с вершины Бегемота.

Я с Леной Лугинец ещё спою

Про молодость ушедшую мою.

Нам подпоёт Ромэо Кванчиани,

И Низин подыграет на баяне.

Ах, Лена Грабовенко, я молчу,

Поцеловать Вас за стихи хочу.

Всем руку жму вам. Вот хороший знак —

Причалил к музам Алексей Буглак.

Ничто не позабыто и никто!

Василий, запиши меня в ЛИТО!

Эх, получить бы направление…

Эх, получить бы направление

На избавленье от годов.

Уж проявил бы я терпение.

Уж я за этим направлением

И годы выстоять готов.

Меня б спасли врачи военные,

Обрезав раз и навсегда

Года больные, злые, вредные,

Осточертелые года.

Где юность горечью приправлена,

Полынным ветром дальних стран.

Любовь изменами отравлена,

Тоской измерен океан.

Да улететь бы в Теребаево —

Деревню в северной глуши.

Там, где Чар-озеро, Бабаево,

Великий Устюг, Караваево,

Никольск, Блудново, Вырыпаево…

Ты там ищи меня свищи.

Возникла там моя фамилия,

Там тихий город Белозерск,

На Белом озере – идиллия.

Там есть ещё дремучий лес.

В нём ёлки древние, косматые

И заповедник тишины.

Лишь утром певчие пернатые

Разбудят ласковые сны.

Друзья мои, стихи, спасибо, что случились

Друзья мои, стихи, спасибо, что случились,

Украсив жизнь мою в безрадостные дни.

И пусть не знают вас читатели России,

Я верю, что не век томиться вам в пыли.

На мусорном дворе какой-нибудь мальчишка,

Листая у костра редакционный хлам,

Прочтёт однажды стих о Полюсе, о мишках,

Помедлив жечь листы, и улыбнётся вам!

Других вам перспектив, увы, не обещаю.

Обложкой дорогой не вам украсить мир.

Но знаю я, что там, где жизнь идёт по краю, —

В отсеке, под водой прочтёт вас командир.

Простите, ни продать, ни петь вас не умею.

Довольно и того, что разослал друзьям.

Идите дальше в жизнь дорогою своею:

На свет из глубины – не к полкам, а к сердцам.

Как много нас – играющих в слова

Как много нас – играющих в слова!

Поэтов же, известно, единицы.

На целый век – один, от силы два,

В чьём творчестве эпоха отразится.

Они по центру и побед, и бед.

Они искусству служит беззаветно,

И звание высокое поэт

В России обретают лишь посмертно.

В любом столетье судьбы не легки

Причисленных к великому сословью.

Поэзией становятся стихи,

Когда их пишут собственною кровью.

Пути другого не было и нет,

Но он придёт, он явится – Поэт!

Поэтов узнают по чудесам

Играть в слова – не значит быть поэтом.

Поэтов узнают по чудесам.

Зажги снега и опьяни рассветом,

Дай воздуха забытым парусам.

Бренчи на струнах ямба и хорея

Иль просто чушь задорную неси,

Но так, чтоб сердце торкнулось сильнее,

Для жизни новой душу воскреси.

Чтобы она царевною из сказки

От слов очнулась, полная мечты.

Чтоб заиграли радостные краски.

Тогда поэт, тогда художник ты.

За полёт души

Я видел бабочку у пламени свечи.

Напрасны доводы. Любуйся и молчи.

Вот наша участь: до скончанья лет

Поэты – бабочки, летящие на свет.

Не с теми мы, кто в темноте, в тиши.

Полней бокалы. За полёт души!

Явись!

В годину тяжких испытаний,

Испепеляющих сердца,

Являл господь Руси певца,

И утихала боль страданий.

Полки славянские разбиты.

Плач Ярославны на стене

Понятен болью всей стране,

И с половцами будут квиты.

Мамай с ордою свирепеет,

Но Сергий льет молитвы свет,

И выезжает Пересвет

На бой открытый с Челубеем.

Кровавой распре нет предела,

Но пел Есенин на Руси:

«О душу, Господи, спаси!»

И темная душа светлела.

И танками растерзана