О чём болтаем мы, о, что мы мелем!А там, вверху, как прежде – хор светил.Пока считаем, складываем, делим,пока куда-то из последних силспешим, пока, как персонажи в драме,мы произносим не свои слова,пока мы врём – ты, музыка, над нами!Есть у тебя особые правана наши души, что совсем оглохли,на судеб непредвиденный зигзаг.Не ведаем, кто дирижёр – не Бог ли?Но знаем: нужно сделать верный шаг.Одной симфонии великой звуки —мы все! Иных уж нет, а музыка – звучит.Тот, кто о вечности задумался в испуге —её услышит, если замолчит.
14.06.03
«Мы только и твердим: вот времечко настало!..»
Мы только и твердим: вот времечко настало!Пожалуй, наша тьма – темней других ночей.И больше нет уже, как будто не бывало,для Моцарта – ушей, для Пушкина – очей!Где вечные слова, от коих души – крепли?Где звук врачующий – чтоб сделать полный вдох?Глаза, объевшись всем, что жаждали – ослепли.От лживой болтовни – едва ль не всяк оглох.В безумной кутерьме вселенского вокзала —тех звуков золотых теряются следы…Неужто муза здесь случайно ночевала?Вот дева… Не она ль? Её глаза – пусты.Мы жить обречены во времени незрячем.Оно – не видит нас. Невидимый – стою.Нет дела никому, смеюсь я или плачу,иль Мандельштама ласточку пою.Ты, время без очей, божок глухонемой,чудовище в крови!.. Ты – словно зверь, космато!…А где-то грек судьбе даёт ответ прямой.А где-то – помолчат, склонясь пред тем, что свято.Вот время, как ручей – застенчиво поёт.Вот время – хмурит лоб, задумавшись глубоко.Вот – ускоряет ход, и прошибает пот.Вот – рвутся провода. Беда! Искрит! Бьёт током!И лица – судорога искривит!Но верю: может быть, за дальним поворотом —и Пушкин бодрствует, и Моцарт – всё не спит.И жизнь идёт – не то, чтобы по нотам,а всё же – день за днём (так, как за звуком – звук).Всё знает строй и лад. Мелодия творится!Ах, не крошится звук, не падает из рук,а выпевается и говорится!Неужто это – здесь? Не на другой звезде?Не там, где время нас не замечает?Не исчезает жизнь и слово – в пустоте…И музыка звучит… И бабочка – летает…