Из грязи и золота (СИ)

Конечно, проще было использовать оцифрованные лица. Такие, как у Марш. Но тогда кто угодно мог запустить поиск в сети и найти настоящего человека, которому когда-то принадлежало это лицо. Это нарушало правило эфирной иллюзии.

— Я знаю. И Поль знает, — согласилась Марш. — Это лицо человека, которого казнят за взрыв в центре Лоры Брессон, если не найдут настоящего подрывника в ближайшую неделю. Поль хочет знать, как выглядит аватар, чтобы убедиться, что карабинеры это дело закрыли. Что они не решили казнить настоящего человека для разнообразия. Почему ты согласился на этот заказ?

— Не вижу смысла отказываться.

— Ты делаешь лицо для человека, который мог убить твою дочь. От тебя даже не пытались скрыть, что не будут его искать. Неужели кто-то другой не мог сделать этот аватар?

Клавдий молча добавлял ресницы в уголок правого глаза. Арто просчитала возможную реакцию Рихарда на эту новость — он наверняка бы посмеялся, а потом уехал домой, решив, что этот мир еще более дерьмовый, чем тот, из которого он сбежал, и нужно взять от него лучшее. Сыр, окна и доступ к музыкальной библиотеке. Все равно больше ничего хорошего он бы в этом мире не нашел.

Лучше пока не говорить Рихарду. Когда-нибудь потом, и они вместе посмеются.

— Я начинал как ретушь-терапевт, — тихо сказал Клавдий, вытаскивая из синего тумана расплывчатую родинку. — Мои работы до сих пор выставляются в нескольких галереях, но без моей подписи. Теперь я делаю все наоборот.

— Я не знаю, что такое ретушь-терапевт. — Арто не вкладывала в слова ни сожаления, ни интереса. Марш никогда не интересовалась ничем, что требовало соседства слов «выставляться» и «галерея». — Это что-то вроде арт-терапевта? Рисовать нереализованный стресс, но осторожно, чтобы не схлопотать репорт за создание шок-контент?

— Не совсем, — усмехнулся Клавдий. Отложил иглу, провел ладонью по глазам. Поморщился, стянул прозрачную перчатку и снова закрыл глаза рукой.

Арто его не торопила. Смотрела на недоделанное лицо, которое он составлял из чужих черт и проводила расчет. Понимает ли Клавдий, что человек, которого казнят за взрыв, похож на него? Пожилой, рыжий, некрасивый — а все-таки похожий. Все различия были контрастными, словно Клавдий пытался подчеркнуть, что ничего общего у них нет. Или пытался отвлечь зрителя?

Другой нос. Линия скул, другие губы, жесткие волосы, другой тип кожи, слишком белые зубные импланты — дешевые, серийные, не подходящие челюсти. Если бы Арто была человеком, то решила бы, что сходство ей мерещится. Но Арто анализировала видела больше, чем человек. Сходство в контрасте — если сделать это лицо наоборот, получится лицо Клавдия?

Вероятность 4 %. Слишком много для бесконечного количества вариантов.

— Хочешь — пойдем посмотрим, — наконец предложил Клавдий. — Все равно работать не могу, глаза болят. Оставил дома капли, представляешь?..

Арто почти выбрала отказ, потому что могла посмотреть сама любую ретушь-галерею и у нее ушла бы на это пара секунд, но потом выбрала молчание. Это была игра не для нее. Это Клавдию нужно было влезть в аватар и постоять в холодном виртуальном пространстве, читая ей лекции о новом искусстве. Арто было не интересно, но ей и не могло быть интересно. В конце концов она — индивидуальный помощник, и Клавдий ее установил. Значит можно пойти и постоять рядом в собственном аватаре.

Да, этот вариант давал благоприятные прогнозы. Он выговорится и пойдет работать, а закончив работу над аватаром пойдет искать путь в Младшие города. И тогда все наконец-то сложится как она хотела.

А утром она приведет Питера к Полю, и Клавдию не будут мешать мысли о расследовании теракта. Все складывалось как надо.

Она смотрела, как он снимает с глаз защитную пленку, которая больше не прячет потускневшую темноту сузившегося зрачка и воспаленные сосуды. Снимает вторую перчатку, закрывает программу, надевает очки — переносные, но с полным спектром подключения. Датчики в глазах, ушах, в носу, тонкие щупы, тянущиеся из-под линз к уголкам губ.

Арто сгенерировала мысль о том, что раньше она как будто была в гостях в реальности, а теперь Клавдий идет к ней. Но озвучивать ее не стала, просто позволила ему выбрать конвент и оплатить разовый получасовой доступ.

Для одного. Мертвецам и индивидуальным помощникам не нужны билеты.

В фойе виртуальной галереи все белые линии были правильными. Колонны, лестницы и двери, своды потолка — какое-то дикое смешение стилей, которые Арто идентифицировала как метабарокко с постготическими элементами. Можно было не идентифицировать, Марш все равно таких слов не знала и знать не хотела, но Арто зачем-то нашла эту информацию. Наверное для того чтобы поддержать разговор, если потребуется.

Марш бы точно не понравилась вся эта завитая в каменные и стальные кудряшки белизна, по которой ползли черные и золотые пятна. Пятна без формы, разного размера — кляксы, потеки, брызги, рваные линии и небрежные спирали.

Конфликт цветов, подчеркнутый конфликтом форм пожалуй, мог бы вызвать физический дискомфорт, но Арто, конечно, никакого дискомфорта не испытывала.