Из истории русского коннозаводства

Внешняя картина расцвета частного коннозаводства к началу XIX столетия была поистине феерической. При чтении документов этой эпохи создается впечатление о своего рода гиппомании, охватившей широкие круги дворян-землевладельцев. Каждый богатый помещик считал для себя обязательным завести собственный конский завод, и эти конские заводы достигали в отдельных случаях исключительных размеров; например, в заводе К, Г. Разумовского считалось свыше 2 тысяч кобыл. Исключительно крупными были и заводы Шереметева, Апраксиных, Гагариных, Голицыных, Зубова, Гудовича, Чичерина, Полторацкого, Чорбы, Прозоровского, Пашкова, Муравьева-Апостола, Мосоловых, Черткова.

ВВОЗ ЛОШАДЕЙ ИЗ-ЗА ГРАНИЦЫ

Непомерно большие суммы расходовались на приобретение и ввоз лошадей из-за границы, и не только племенных, но и пользовательных — верховых и упряжных. Ввозили лошадей всех пород, которые только были в чести и в славе в эпоху: арабских, испанских, неаполитанских, нарвали неких, ломбардских, турецких, персидских, датских, мекленбургских, гольштинских и просто «немецких», английских и пр. Это было время, когда за восьмерик лошадей, купленных за границей, Г. А. Потемкин, «великолепный князь Тавриды», уплатил 2 тысячи червонцев, а кони в этом восьмерике были внуками того туркменского жеребца, которого Бирон и Анна Ивановна отослали за границу в подарок.

О размерах ежегодного ввоза племенных лошадей можно судить хотя бы по жалобам анонимного автора «Совершенного и правильного описания конских статей» (С.-Петербург, изд. 1778 г.), противника английской чистокровной породы, сетовавшего, что «и сего года введено более 150 лошадей из Англии». Если таков был размер ввоза лошадей из одной только страны и притом преимущественно той породы, которая была одной из наиболее дорогих, про которую современники писали: «лошади от всей крови (т. е. чистокровные — В. В.) очень неохотно выпускаются из государства, разве за чрезмерно высокую цену и то только россиянам» [5], то можно легко представить, как широк был приток лошадей менее дорогих и более охотно экспортируемых. Трудно лишь определить, какова была сумма ежегодной дани, платимой Россией Европе за свою временную отсталость в коневодческом отношении.

Историку русского коневодства никак нельзя упускать из виду, что пополнение конских ресурсов во второй половине XVIII века происходило не только путем одних покупок. Победы русского оружия, славой которых озарялся ХVIII век, такие, как Кагульская, одержанная П. А. Румянцевым, или Рымникская, одержанная А. В. Суворовым, пополняли русские конские заводы множеством трофейных жеребцов — турецких, арабских и других восточных пород.

ПОРОДЫ ЛОШАДЕЙ В РУССКИХ КОНСКИХ ЗАВОДАХ

Из всех возникших во второй половине XVIII века частных конских заводов лишь очень немногие обратились к производству лошадей упряжного сорта, и то преимущественно каретных, цуговых, парадных выездных и тому подобных лошадей роскоши. О существовании каких-либо заводов, производящих лошадь упряжную, удовлетворяющую широким государственным запросам транспорта и сельского хозяйства, никаких указаний в литературе и в документах эпохи не имеется.

В громадном своем большинстве возникшие заводы были верхового направления и ставили себе задачу давать лошадей, годных в строй и в манеж, упускать последнее обстоятельство из виду никак не следует, ибо требования манежной езды играли в XVIII веке очень большую, можно сказать первенствующую роль при оценке лошади. Достаточно напомнить, что общеизвестные произведения западной иппологической литературы XVII и XVIII веков (Плювинель, Ньюкестл, Де-ля-Гериньер и др.) посвящены почти исключительно вопросам так называемой высшей школы верховой езды. Качества отдельных пород оценивались в старинной литературе главным образом с этой точки зрения. Требования, предъявляемые к экстерьеру, были именно требованиями манежа.

Русская иппологическая литература XVIII века почти единогласна в такой, приблизительно, оценке отдельных конских пород: испанские («шпанские») лошади — «гордые в красоте своей и предпочитаются для войска и манежа всем прочим лошадям», датские — «также к манежной езде способнейшие суть», арабские и варварийские («барбарские») — принадлежат к прекраснейшим в свете, персидские и туркменские аргамаки — больше и статнее арабской лошади и «более ее способны для искусственной езды», турецкие — породны, но «плохи во рту», часто бывают злы, английские — «скачкой превосходят всех лошадей в Европе, хороши для езды на охоту», польские — почти все заслуживают названия «аукционистов» по своей горячности и «астрономов», так как дерут голову вверх. Все эти, также и некоторые другие породы, «могут служить заводским материалом для производства верховых лошадей».