Из истории русского коннозаводства

Заключительная глава истории чистокровного отделения Хреновского завода — поразительный пример того, как в самый короткий промежуток времени рушились в прошлом, казалось бы, прочные, десятилетиями возводимые конские заводы. Достаточно было какого-нибудь десятилетия 1824–1834 годов, чтобы от грандиозного завода чистокровных лошадей, с составом свыше 100 маток (122 кобылы в 1824 году), осталось в буквальном смысле слова одно только воспоминание. Воспоминанием этим была в 1845 году рыжая кобыла Милана, рожденная в 1827 году от Сутсеера и вороной кобылы от Комюса, единственная чистокровная матка в составе Хреновского завода при передаче его в ведение государства.

ОРЛОВСКИЙ РЫСАК, ЕГО СОЗДАНИЕ И ДАЛЬНЕЙШАЯ РАБОТА С ПОРОДОЙ В ХРЕНОВСКОМ ЗАВОДЕ

Глава I ПРЕДИСТОРИЯ РЫСИСТОЙ ПОРОДЫ. УПРЯЖНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ХРЕНОВСКОГО ЗАВОДА ДО БАРСА 1

В эпоху, когда А. Г. Орлов приступил к созданию отечественной рысистой породы, в России упряжных пород лошадей не существовало, а нужда в них была чрезвычайная. Все передвижения на безмерных пространствах многих тысяч верст, с севера на юг и с запада на восток, совершались на лошадях. Лошадь требовалась сильная, крепкая и быстрая. Требовалась лошадь, которая могла бы вывезти тяжелые экипажи того времени со многими седоками и не застрять ни в весенних ручьях, снегах и водомоинах, ни в невылазной осенней грязи, ни в зимних ухабах и сугробах. Каковы были дороги, можно судить по ответу русского ямщика на вопрос Екатерины II — возьмется ли он доставить австрийского императора Иосифа II в Москву за 36 часов? «Берусь, матушка, — ответил лихой ямщик, — доставить немецкого короля в 36 часов, но не отвечаю, будет ли цела в нем душа» [114].

В хороших, крупных и сильных, упряжных лошадях, повторяем, страна нуждалась до чрезвычайности, а их не было. Свои местные, крепкие и выносливые лошади — приземистые мезенки, саврасые вятки, кологривые казанки — не годились потому, что были слишком мелкорослы; иностранные упряжные породы — неаполитанская, «немецкая» и другие, крупные и видные собою, не годились потому, что были слабосильны и не выдерживали больших расстояний. Пышные запряжки в четыре, шесть и даже восемь лошадей, свойственные XVIII веку, были следствием не только расточительной роскоши века, но и вызывались необходимостью. Низкое качество упряжных лошадей возмещалось их количеством, и все же нередко проезжие застревали в пути.

А. Г. Орлов в своей жизни имел случай лично убедиться в правоте слов автора «Городского и деревенского коновала» о том, что испанские, неаполитанские и другие «выписные для карет» лошади могут быть «употребляемы только для параду, а во вседневную езду, и в тяжелые упряжки не годятся».

В памятный день 28 июня 1762 года, когда Орлов вместе с Екатериной II ранним утром со всей возможной поспешностью ехали из Петергофа в столицу, парадные неаполитанские кони, длинногривые и длиннохвостые, запряженные в тяжелую карету, не доезжая нескольких верст до аставы, приутомились, перешли на шаг, а потом и совсем стали. Положение было отчаянное, каждая упущенная минута грозила неудачей затеянного государственного переворота. Кинулись искать лошадей в окрестных деревушках, привели и запрягли в парадную карету, каких нашли, лошадок всех колеров, мастей и калибров и с грехом пополам добрались до заставы, где уже их встретили встревоженные единомышленники. Вряд ли когда-либо в своей жизни мог позабыть Алексей Орлов эти несколько часов, когда и судьба и жизнь его оказались поставленными на карту от того, что лошади его запряжки не были достаточно резвы и сильны.

ЗАКАЗ ЭПОХИ НА УПРЯЖНУЮ ЛОШАДЬ

Эта порода ко всем достоинствам хорошей упряжной лошади: росту, силе, выносливости, красивой побежке, — такой, чтобы рысь была не рысцой- трусцой, чтобы на шагу лошадь не частила и не мельчила, но шла просторно и споро, — ко всем этим достоинствам должна была обладать резвостью на рыси, во времена А. Г. Орлова совершенно незнаемой. В XVIII веке, если и попадались отдельные случайные лошади, могущие бежать резво рысью или иноходью, то они всегда были самого неопределенного и разнообразного происхождения. Любители резвой езды искали таких рысаков и иноходцев повсюду, где только могли, но найти их было трудно и купить таких случайных рысаков можно было только за очень высокую цену.