Из истории русского коннозаводства

Из них Полкан 1 сыграл выдающуюся роль в образовании орловской рысистой породы. Объяснить эту роль, однако, очень трудно. Возможно, что из всех задач, выпадающих на долю исследователя истории Хреновского завода, эта задача является труднейшей. Несомненно, что успех Полкана 1 в рысистом отделении был не случайным. Полкан 1 известен не только, как отец Барса 1, но и как отец Мраморного и серии кобыл- родоначальниц.

Оставляя пока в стороне вопрос о том, в какой мере успех Полкана 1 объясняется талантливым подбором к нему кобыл, самым типом того особого скрещивания Полкана с голландскими кобылами, которое положило начало созданию породы, мы сейчас должны предварительно сосредоточить внимание на требующем разъяснения вопросе, почему арабско-датские жеребцы и кобылы, оказавшиеся неудачными в верховом отделении, оказались на месте в рысистом отделении завода.

Ранее всего следует отметить, что из всех арабско-датских жеребцов именно Полкан 1, а не Горностай 2 или кто-нибудь другой, сыграл первенствующую роль в рысистом отделении. Серый Горностай 2, рожденный годом раньше Полкана 1, от Горностая и датской кобылы, несмотря на аналогичное, казалось бы, происхождение, ничем себя не прославил.

Напрашивается мысль, что Полкан 1 был не просто лучшим из арабско-датских жеребцов первого поколения, но и единственным в списке арабско-датских жеребцов сыном Сметанки, который из всех арабских жеребцов был наиболее подходящим для роли родоначальника рысистой породы.

ОСОБАЯ ЦЕННОСТЬ СМЕТАНКИ ДЛЯ РАБОТЫ В РЫСИСТОМ НАПРАВЛЕНИИ. ЕГО ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ТИП И ЭКСТЕРЬЕР

Действительно по всем признакам Сметанка был феноменальным жеребцом. В частности, среди других выводных из Аравии он выделялся не только благородством и правильностью, но, что делало его особенно ценным для заводской работы с ним в рысистом направлении, своей длиной и своими движениямина рыси. Смутно сохранилось в памяти москвичей, что Сметанка на рыси выделялся легкой, свободной побежкой, что ход его был спорый, просторный и пологий. Отголосок воспоминания о том слышится в рассказе С. И. Колесова про рысака 40-х годов Друга, сына Горюна.

Все старые писатели согласно утверждали, что скелет Сметанки, сохранявшийся до 1812 года в Острове, а позднее в Хреновом, имел 19 пар ребер. Долгое время было принято думать, что современники были введены в заблуждение сильным развитием первого из шести поясничных позвонков. Одно время и я так думал, но, когда в конце 20-х годов XX века в скелете рекордиста Пылюги, 2.08, было обнаружено 19 пар ребер плюс шесть поясничных позвонков, я свое мнение переменил и теперь нисколько не сомневаюсь, что анатомы и ветеринарные врачи XVIII века сумели пересчитать позвонки и ребра.

Единственную сохранившуюся от конца XVIII века запись современника о том впечатлении, которое при жизни производил Сметанка на знатоков лошади, мы находим у Л. М. Эвеста На стр. 467, ч. 1, своего «Полного русского конского лечебника» (изд. 1795 года) Эвест пишет: «Должно признаться, что я не видывал лучшей арабской лошади красотою, ростом, чистотою и силою натуральных способностей (курсив наш — В. В.), каков был этот жеребец по прозванию Сметанной».

Это свидетельство имеет для нас тем большее значение, что перед глазами Эвеста за его более чем 35-летнюю службу в государственных конских учреждениях прошли тысячи и тысячи лошадей всяких пород, и все же никому Сметанка пальмы первенства не отдал.

У Эвеста же мы находим и авторитетное подтверждение анатомических особенностей Сметанки, обнаружившихся после смерти. «Остов сего жеребца с 38 ребрами, за редкость поднесь еще хранится в Острове, потому что у лошади обыкновенно бывает только по 36 ребр».

Исторически бесспорных изображений Сметанки до нашего времени не дошло, но вообще они существовали. Имеется в литературе указание, что у В. П. Воейкова было два гобелена: на одном был выткан Лебедь, завода В. П. Воейкова (этот гобелен сохранился до нашего времени), на другом — Сметанка (этот гобелен не сохранился) [118]. Портрет Лебедя, послуживший моделью для гобелена, был в свое время найден — имеется в Музее коневодства, поэтому можно думать, что существовал и портрет Сметанки.

В коллекциях Музея коневодства Московской ордена Ленина сельскохозяйственной академии имени К. А. Тимирязева имеется неустановленного происхождения старый портрет кисти крепостного художника, надписанный «Сметанка». Имя художника не обозначено на портрете, но, поскольку нет к тому противопоказаний, мы имеем все основания полагать, что портрет Сметанки написан тем же живописцем А. Г. Орлова Гавриилом Васильевым. Портрет этот был нами помещен выше. Если нет доказательств, что портрет написан непосредственно со Сметанки, то он может являться копией с неизвестного нам оригинала, и во всяком случае на нем изображен Сметанка именно таким, каким, теоретически говоря, он должен был бы быть.

На портрете мы видим благородного белого жеребца, глубокого, на низких ногах, поражающего своими длинными линиями.