Из истории русской иерархии XVI века

В 1549 году Митрополит Макарий ведет целую переписку с находившимся на покое в Троице-Сергиевом монастыре Митрополитом Иоасафом о бывшем чудовском архимандрите Исааке «Собаке», который был позднее соборне осужден[281].

В ряду святительских документов казанского взятия важную роль играет учительное послание Митрополита Макария в новооснованный град Свияжск к царскому войску. В нем обличаются обнаружившиеся в свияжском гарнизоне человеческие пороки и слабости. Создание Свияжска, по мнению Высокопреосвященного автора, – это явление помощи Божией, за которую необходимо возблагодарить Бога. Такой благодарностью должна явиться добродетельная христианская жизнь свияжских воинов, а вместо этого у них имели место плотские грехи. В послании приводятся библейские примеры гнева Божия и наказания Божия грешникам. Святитель приводит грозные речи ветхозаветных пророков: «Аще не обратитесь, оружие Свое очистит на вы, и лук Свой напряже, и у готова в нем сосуды смертныя» (ср.: Пс. 7, 13–14)[282]. Обличая грехи, Митрополит одновременно указывает на их врачевство, каковым являются покаяние и епитимия: «Сам бо рече Господь: Обратитеся ко Мне, и обращуся к вам» (Мал. 3, 7)[283].

В послании к свияжцам Митрополит Макарий говорит, что при добродетельной жизни человеку сопутствуют Ангелы. Уклонение от христианской жизни отгоняет от христианина святых Ангелов, и вместо них являются бесы, «и всевают злосмрадный плевел в сердца человеческая, и от сего ражается всяка вражда, и лукавство, и всякая неподобная дела». Послание Митрополита Макария в Свияжский град показывает пастырскую душепопечительность Церкви о своей пастве, в которой появились пороки. Послание характеризует Святителя как духовника, который призывает свияжцев к покаянию, само же свияжское послание можно отнести к памятникам покаянной дисциплины Древней Руси.

Под 1557 годом летопись сообщает о голоде, бывшем на Руси. В одних местах хлеб погиб от мороза, а затем летом, во время жатвы, все залили дожди. Наступила зима, и были «великие мразы во всю зиму, и ни един день с оттепелем не бывал; и снега пришли паче меры, многие деревни занесло, и люди померли по деревням, и на путех также много народа кончашася, сии бо мученически кончашася»[284]. Это бедствие послужило причиной для совершения соборного моления к Богу о ниспослании милостей и о благорастворении воздухов. До нас сохранилось послание Митрополита Макария, которое было отправлено по данному поводу в Великий Новгород, датированное 27 февраля того года. В нем говорится, что в воскресенье, 24 января, в Успенском соборе был совершен молебен, «чтоб Господь Бог оставил праведный Свой гнев гладный и послал бы в весну цветы и теплоту солнечную на умножение плодов земных»[285]. При этом был совершен Чин омовения святых мощей, совершаемый, как известно, во дни усиленных молений. Во время молебна в Успенском соборе молился также экзарх Константинопольского Патриарха – митрополит Евгрипский Иоасаф.

В митрополичьей грамоте, посланной в Новгород, говорится о необходимости совершения в Софийском соборе и по всем храмам и монастырям епархии прилежных молений о благорастворении воздухов. Для этого Святитель предписывает «сию нашу грамоту преписав и розсылая по всем градом и по монастырем и по церквам своей архиепископии». Грамота была написана Митрополитом Макарием 27 февраля, в субботу, на первой седмице Великого поста, когда празднуется память великомученика Феодора Тирона, напитавшего в свое время верных и избавившего их от осквернения. Таким образом, совершив усиленные молитвы во время первой седмицы, он посылает в Новгород свою богомольную грамоту и освященную воду.

Выявленная в послании цитация Священного Писания позволяет сделать некоторые наблюдения. В самом начале Митрополит Макарий ссылается на книгу пророка Иоиля, но цитируется книга Левит. Далее называется Второзаконие, но повторяется цитата из книги Левит, и только в конце приводится фраза из книги пророка Иоиля. Очевидно, составляя черновик (или диктуя текст), святитель Макарий цитировал Священное Писание по памяти. Это дает основание думать, что работал над текстом грамоты только он сам, а не какой-нибудь референт в нынешнем смысле этого слова.