Из какого копытца напиться

— Тогда это меняет дело. Ты, — показала она на тетю Зиту, — будешь не из газеты, а наймешься овец стричь. До вечера пострижешь, ничего с тобой не случится. А ты будешь уже не художник…

— Фотограф, — поправила мама.

— Ну, будешь не с передовиков снимки делать, а пастухом к овцам наймешься. Соглашайся гнать только в свой поселок, и точка. Ну, из своего поселка овец. Поняла?

— Господи, я никогда не пасла. Только чужих куриц с участка на даче прогоняла, — расстроилась мама.

— При овцах козел должен быть, — учила бабка. — Ты его гони, а овцы за ним пойдут, можешь не оглядываться. Да эта с тобой будет. Девка взрослая, поможет. У нас и младше ее все на работе.

— Как? Дети? Работают? — спросила тетя Зита. — Собирайтесь быстрее, машину пропустим.

— Чудные! А чего с ними сделается? Старшие в совхозе работают: и на покосе, и пастухами. Младшие тальниковые ветки скоту на зиму режут. Тоже деньги в дом приносят. Такие, — указала опять на меня бабка, — если только заболеют, дома околачиваются.

Дежурная по гостинице и бабка помогли нам с мамой перенести вещи к райисполкому.

— Вы уж пустите нас в гостиницу, если не уедем, — попросила мама.

— Придется, — пообещала дежурная. — Только цветы не дам носить больше. И мусора от вас полно, и кусты жалко. Все ободрали с берега. Как нарядно боярышник цвел… Зимой птиц на нем полно. Клюют ягоды. А теперь!.. И зачем он вам?

— Для лекарства. От болей в сердце помогает, — охотно ответила тетя Зита.

— А! В аптеку сдаете. Ну, это нужно людям, конечно.

В аптеку тетя Зита не сдавала. Она делала лекарства сама. Сушила всякие травки, цветочки. Потом настаивала их на спирту и раздавала знакомым. Если кто-нибудь из знакомых заболевал, у тети Зиты от любой болезни было лекарство. Как-то она принесла бабушке настойку для снятия усталости.

«Сколько стоит? — шепнула бабушка маме. — Спроси». — «Что вы, — замахала мама руками, — Зита денег не берет».

На следующий день бабушка пошла искать подарок для тети Зиты. Вернулась усталая и сердитая, с перевязанным ленточкой свертком, сказала: «Знаешь, Тамара, мне больше от твоей Земфиры лекарств не надо. Столько магазинов обошла в поисках подарка. Мне проще в аптеку пойти. Подобное снадобье, оказывается, свободно продается. Сделано, кстати, более квалифицированными людьми, чем твоя Изабелла». — «Ее Изольда зовут», — только и сказала мама.

Мама и тетя Зита пошли в райисполком наниматься на работу, а я осталась с бабкой.

Бабка мне очень не нравилась. Мне было неприятно, что она учит маму врать. И почему маме не противно? Сама-то я, конечно, врала по необходимости. Бабушка пошлет в магазин, как назло, встретишь кого-нибудь из знакомых девочек, немного поговоришь, придешь, а магазин закрылся на обед. Или очередь большая. Не знаю, кто как, а я считаю, что лучше обойтись без какого-то продукта, чем долго стоять в очереди. Говоришь бабушке: «Сметаны не было». Из моих ровесников, по-моему, не врал только Сережа. Если дома его просили сходить в магазин, он не шатался по улице, убивая отведенное на очередь время, а отвечал маме спокойно: «Я не пойду!» — «Почему?» — «Не хочу». — «А есть будешь?» — вмешивался папа. «Могу не есть». Когда его мама одевалась, брала сумку, Сережа был спокоен. Я очень неловко чувствовала себя тогда у Сережи. Мне хотелось забрать у его мамы сумку и самой сбегать в магазин. Мне кажется, лучше бы Сережа врал, сказал бы, что уроки делает или что голова болит, а не говорил бы так жестоко: «Не хочу».

Но мне очень-очень неприятно было сейчас, что будет врать моя мама. Какая она пастушка? У нее есть письмо из поселка: «…Очень рады… Преподаватели нам нужны… Жильем обеспечим…»

Тетя Зита едет собирать травы. Наверное, это ее работа. Я еду с мамой, и мы никак не можем доехать, нет машины, и поэтому моя мама будет врать. Сейчас в Ленинграде, недалеко от нашего дома, на стоянке такси, наверняка стоит много машин с зеленым огоньком. В этом есть какая-то несправедливость.

— Чего ты на меня злишься? Эта женщина ваша хворая пришла ко мне, попросила помочь выехать. У меня, думаешь, дел мало? А я раз обещала что-нибудь придумать…

— Придумали, чтобы мама врала? А как тетя Зита к нам приедет, раз стричь овец в другом поселке будет?

— Тетку в конце работы отвезут, куда прикажет. А поселки не далеко. Если бы не багаж, так на лодке перебрались бы. Ну! Твоя мама училка? Вот к сентябрю бы приехали, когда учить надо, — так вас бы аж из Барнаула встретили. Сейчас почет нужным рабочим, всем, кто скот обслуживает. Вот им.

Бабка кивнула на доску «План продажи государству». Там было написано необычное для меня: «Сдать пантов — 7490 кг». Недавно слышала про панты. Но тогда слушала невнимательно и теперь жалела. Рассказывал мне старичок в автобусе по дороге из Горно-Алтайска в Усть-Коксу.

Я сидела между мамой и старичком на заднем сиденье. Тетя Зита — впереди, прикрыв лицо платком. Ей было жарко. Даже мы с мамой через час езды стали «квелыми», как сказал старичок.

— Издалека в наши края? — спросил старичок.

Мама сказала, откуда мы.

— Самолетом?