Из хорошей семьи

Вернувшись в преподавательскую, Евгений в компании Тимченко попил чая с сушками и сел за проверку рефератов, но работа не спорилась. Текст расплывался перед глазами, терялся смысл, а Евгений вновь и вновь чувствовал прикосновение сухих мягких губ Лидии к своим губам.

Чтобы прогнать наваждение, он вышел покурить на черную лестницу и в узкое окошко увидел, что дождь перестал и ветер стих, замесив под ногами людей тяжелую ледяную кашу. В сплошной пелене серых, будто грифель простого карандаша, туч виднелось светлое пятнышко, по которому было ясно, что еще день, и, может быть, скоро распогодится.

Где сейчас Лида? Добежала до теплого пристанища, сняла ли сапоги и верхнюю одежду? Дома она или вернулась на работу? Или еще бредет по улице, продрогшая и одинокая?

Зачем она позвала его к себе? Какую затеяла мутную игру? Они всего лишь один раз поцеловались, а это даже школьники не считают поводом для серьезного разговора.

Важные новости… Может, она думает, он на кафедре философии совсем оторвался от жизни и поверит, что беременность может наступить от поцелуя в подворотне?

Что бы ни взбрело в голову уважаемой Лидии Александровне, с его стороны самое разумное будет не ходить. Завтра позвонит в диспансер и попросит передать доктору Ледогоровой, что дела не позволили ему с ней связаться, и все. А лучше вообще, как говорит мама, нырнуть под корягу.

Что такого она не могла ему сказать в аудитории? Как-то в голову ничего не приходит, ноль догадок.

Лысому ежику понятно, цель – заманить его к себе домой, а там надеяться на свою красоту и лютость его спермотоксикоза. Схема известная, сколько его однокашников женились, опрометчиво заглянув в гости к симпатичной девчонке под предлогом передвинуть шкаф или повесить полочку.

Евгений хмуро затянулся сигаретой, собираясь дальше злиться на Ледогорову, и вдруг против своей воли расплылся в самодовольной улыбке. Так приятно было вновь почувствовать себя привлекательным самцом, которого чудесная девушка хочет поймать на очень простой, но крепкий крючок.

И даже непогода ее не остановила, подумайте-ка! Он засмеялся и осекся.

Если так, то идти к ней тем более нельзя. Потому что крючок сработает.

До конца рабочего дня он так и не сумел дочитать реферат, все терзался сомнениями, идти или не надо, спустившись в метро, твердо решил ехать прямо домой, но в последний момент, когда приятный мужской голос начал говорить «осторожно, двери закрываются», все-таки выскочил на «Парке Победы».

Порядочно отойдя от круглого павильона станции, он спохватился, вернулся и купил в киоске три белые гвоздички, цветы бюрократические, скучные, совсем неподходящие к случаю, но ничего другого в продаже не было.

Взяв замотанный в газету букет под мышку, как веник, Евгений ускорился и почти побежал к дому Лидии, потому что времени у него на все про все максимум сорок минут.

Дома ждет мама, которую Авдотья Васильевна обиходила, но которую все равно нельзя надолго оставлять одну, тем более в такой хмурый и темный вечер.

Лидия открыла сразу, как только Евгений нажал на кнопку звонка. В крошечной прихожей они оказались совсем близко, от Лидии пахло чистотой и немножко антибиотиком. В свете люстры волнистые волосы сверкали, и кудряшки пушились вокруг головы наподобие нимба, а от вида тонкой длинной шеи Евгений просто потерял голову.

Забрав букет, Лидия провела его в комнату и усадила на диванчик. Что-то на ней такое было надето легкое, яркое, с красным пояском, от которого талия казалась неправдоподобно тонкой, и Евгений совершенно ошалел и смотрел только на этот поясок, а все остальное видел как в тумане.

Какие-то, кажется, книги, круглый стол на одной ноге, скатерть с бахромой, может, было это, а может быть, и нет. Единственный предмет, который надо было обязательно срочно найти, – это выключатель, чтобы потушить люстру.

Он приподнялся, чтобы усадить Лидию рядом с собой, но она резко надавила ему на плечо, с грохотом притащила из кухни табуретку и устроилась напротив.

– Евгений Павлович, рада, что вы пришли, – сказала Лидия сухо, – разговор будет серьезный, а я знаю, что у вас мало времени, поэтому не хочу тратить его на светские условности и не предлагаю ни чаю, ни кофе. Но, если вы хотите, я сделаю.

Евгений крепко ущипнул себя за ляжку и выдохнул.

– Водички принесите, пожалуйста.

Пока Лидия ходила за водой, Евгений возвращался в реальность из глупых детских мечтаний.

Вместе с граненым стаканом она принесла блюдечко и спички, но дом был явно некурящий и такой чистый и свежий, что Евгений не стал доставать сигареты.

Выпив половину стакана, он огляделся и понял, что хотел бы остаться здесь навсегда.

– Евгений Павлович, я прошу вас, не обижайтесь, если я вдруг не сумею подобрать подходящих слов, – мягко начала Лидия, – и если вам покажется, что я лезу не в свое дело, тоже извините, пожалуйста, меня.

– Не волнуйтесь об этом, – сказал Евгений хрипло.

– Вчера я узнала, что вы сын того самого Горькова…