Из киевских воспоминаний (1917-1921 гг.)

Из неукраинских национальностей политики Рады согласны были признавать еврейскую и польскую; «российская» же была под большим подозрением, так как уж слишком трудно было провести демаркационную черту между русскими и украинскими жителями Украины. Это было и небезопасно для украинцев. Не различая на Украине украинцев и «россиян», можно было всех жителей объявить украинцами. В деревне, как я уже упоминал, этот флаг имел большой успех, благодаря чему, например, на выборах во Всероссийское учредительное собрание украинцам удалось провести от нашего края почти исключительно депутатов своего национального блока. Но предоставлять коренному населению право национального самоопределения было все же небезопасно, особенно в городах — это привело бы к большому конфузу для украинцев. Поэтому украинские политики были со своей точки зрения совершенно правы, когда они после некоторых колебаний отказались от мысли создавать особое национальное меньшинство из граждан, причисляющих себя к русской национальности.

Как я уже говорил, и в Малой Раде были представлены в качестве «национальных меньшинств» только евреи и поляки. Русского национального представительства не было. Впрочем, наряду с польским и еврейским министрами был первоначально учрежден пост министра по великорусским национальным делам. Пост этот был занят весьма симпатичным деятелем — народным социалистом Д.М.Одинцом. Но, насколько мне известно, работа этого министерства была весьма бедна содержанием; начиная же с марта, после изгнания большевиков, министерство по великорусским делам было уничтожено.

Польское и еврейское министерства существовали все время владычества Центральной Рады. Польским министром был демократ Мицкевич, еврейским — сначала еврейский социалист Зильберфарб, затем член Фолькспартай В.И.Лацкий. При обоих министрах образовались национальные советы, составленные на паритетных началах из представителей отдельных национальных партий.

Лозунгом национальной политики «меньшинств», официально одобряемых со стороны украинской власти, была в то время «национально-персональная автономия». Эта идея, заимствованная из книги австрийского социалиста Шпрингера (Реннера) о национальной проблеме, сводилась к тому, что члены отдельных национальностей, живущие в данном государстве, объединяются в национальные союзы. Эти союзы пользуются самоуправлением, и конституция гарантирует невмешательство в их внутренние дела со стороны общегосударственной власти. Представителями национальных союзов в правительстве являются министры по национальным делам. В круг ведения органов автономных союзов входят вопросы народного образования и национальной культуры, социальной помощи, эмиграции и т.д. Национально-персональная автономия мыслится обыкновенно действующей в федеративном государстве, разбитом на территориально-автономные части. При этом членами национальных союзов граждане становятся не по территориальному, а по персональному признаку: в него вступают все члены данной нации, где бы они ни проживали на всем пространстве федеративного государства. Отсюда и самый термин: «национально-персональная автономия».

Насколько создание таких национальных «государств в государстве» осуществимо и насколько оно в частности соответствует интересам русского еврейства, которое с внешней стороны наиболее подходит к указанной выше конструкции, сказать трудно. Несомненно, однако, то, что в описываемую эпоху лозунг «национально-персональной автономии» был очень выгодной оборонительной позицией против агрессивной национальной политики господствующего большинства. Украинская власть сама родилась из национального движения, она еще не успела заразиться привычками «державности». Ей не шло поэтому подавлять чисто национальные устремления других народов. И действительно, проекты меньшинств о национальной автономии не встретили особых возражений. И в начале января закон о «национально-персональной автономии» был принят Центральной Радой.

Самоуправление национальных союзов должно было строиться по демократическому принципу, на началах всеобщего избирательного права и парламентаризма. Между тем ни Рада в целом, ни отдельные представительства национальных меньшинств в Раде и национальных советах не соответствовали этим началам. Здесь и там были представлены революционные организации и партии; умеренные же и правые элементы либо устранились сами, либо не были допущены. Между тем в населении эти элементы были сильны и становились все сильнее и сильнее. Отсюда не могли не возникнуть конфликты, которые особенно резко проявились в еврейской среде.