Из книг мудрецов (проза древнего Китая)

однако ее достаточно, чтобы причинить вред собственной жизни. Обеспечить спокойствие государя и подданных, приносить пользу и себе, и другим — вот учение людей древности...»

***

ИЗ ГЛАВЫ VIII

Ле-цзы учился стрелять. Попал в цель и попросил у Гуань Инь-цзы дальнейших указаний.

—      Знаешь ли ты, почему попал в цель? — спросил Инь-цзы.

—      Не знаю,— ответил Ле-цзы.

—      Значит, еще не овладел мастерством.

Ле-цзы отправился восвояси и три года упражнялся в стрельбе. А затем явился с отчетом к Гуань Инь- цзы.

—      Знаешь ли ты, почему попадаешь в цель? — спросил его Инь-цзы.

—      Знаю,— ответил Ле-цзы.

—      Вот теперь ты овладел мастерством. Храни его и не теряй. Оно пригодится не только в стрельбе, но и в управлении государством и самим собой. Ибо мудрец исследует не жизнь и смерть,— но их причины.

***

Ле-цзы говорил:

—      Тот, кто в расцвете красоты,— заносчив, а тот, кто в расцвете сил,— необуздан. С такими нельзя говорить об Учении. Пока у них не появилась проседь, не стоит и толковать с ними об Учении и уж тем паче о том — как его применить. Ведь тому, кто необуздан, не станут подавать советов. А если не будут давать ему советов — он останется в одиночестве, без помощников. Умный же опирается на других, а потому, даже если и стар годами — не дряхлеет, даже если истощил свой разум — не путается. Трудность в управлении государством — не в том, чтоб самому быть умным, а в том, чтоб находить умных.

***

Некий сунец вырезал из нефрита древесный листок для своего государя. Трудился над ним три года — и был тот листок весь в жилках и волосках, со стебельком и с зубчиками. Если смешать с настоящими листьями — не отличишь. Сунское царство кормило этого человека за его мастерство.

Учитель Ле-цзы, услыхав о том, сказал:

—      Если бы небо и земля, порождая все вещи, по три года трудились над одним листочком — немного нашлось бы растений с листьями! Потому-то мудрец полагается не на знания и мастерство, а на естественные превращения.

***

У некоего Ши из Лу было два сына. Один любил науки, другой — военное искусство. Тот, что любил науки, решил послужить своими знаниями цискому царю. Царь взял его к себе на службу и назначил наставником при царевичах. А тот, что любил военное искусство, отправился в Чу и предложил свои услуги чускому царю. Он сумел угодить царю, и тот поставил его военачальником. Оба сына жалованьем обогатили семью, чинами прославили родителей.

У соседа Ши — некоего Мэна — тоже было двое сыновей: оба увлекались тем же, что и сыновья Ши, но прозябали в нищете. Завидуя богатству семьи Ши, они неотступно просили рассказать, как те сумели так быстро возвыситься. Сыновья Ши рассказали им все как есть.

И вот один из сыновей Мэна отправился в Цинь, желая послужить циньскому царю своей наукой. Но царь сказал ему:

—      Ныне, когда все цари что есть мочи соперничают друг с другом, следует думать лишь об оружии и провианте. Если же управлять моим царством с помощью человечности и справедливости, это приведет его к гибели.

И, приказав оскопить пришельца, прогнал его прочь.

А другой сын отправился в Вэй, желая угодить вэйскому царю познаниями в военном деле.

—      Царство у меня слабое,— сказал ему царь,— и сильные царства нас теснят. Безопасности ради стараюсь услужить крупным царствам и поддержать малые. Если же вздумаю положиться на военную силу — мае постигнет гибель. Но если отпустить тебя целым и невредимым — ты пойдешь в другое царство и причинишь нам вред.

И, повелев отрубить ему ноги, отправил обратно в Лу.

Когда оба сына вернулись домой, и сами они, и отец их стали бить себя в грудь и поносить семейство Ши. А Ши сказал им так:

—      Всякий, кто удачно выберет время, преуспеет. Всякий, кто его упустит, пропадет. Путь ваш тот же, что и у нас,— а итоги совсем другие. Не оттого, что действовали неверно,— а оттого лишь, что упустили время. Ведь нет среди законов Поднебесной таких, чтоб всегда были правильны, и нет среди ее деяний таких, чтоб всегда были ошибочны. То, что годилось прежде, нынче могут и отвергнуть. А то, что отвергли нынче, позже может и пригодиться. Для того, что пригодно, а что непригодно, нет точных правил. И нет рецептов — как пользоваться случаем, ловить момент и поступать по обстоятельствам. Это зависит от смекалки. А уж коли ее не хватает, то будь вы столь же многознающи, как сам Конфуций, и столь же искусны, как Люй Шан,— всюду, куда ни пойдете, попадете впросак.

Гнев Мэна и его сыновей утих, а с лиц их сошло выражение досады. И они сказали:

—      Мы все поняли. Не стоит повторять.

***

Цзиньский царь Вэнь-гун выступил в поход, намереваясь вместе с другими напасть на Вэй. А царевич Чу взглянул на небо и рассмеялся.

—      Чего смеешься? — спросил его царь.

—      Да вот смеюсь над тем,— ответил царевич,— как один мой сосед, провожая жену к ее родителям, увидал по дороге женщину, что обрывала листья шелковицы. Она ему приглянулась, и он уж начал с ней заигрывать. Да только обернулся, поглядел вслед своей жене: глядь — уж и ее кто-то подманивает. Вот я и рассмеялся.