Из крови и пепла

Пальцы закололо от того, как крепко я сжимала кулаки.

– Ты меня заставишь?

Хоук ничего не сказал.

У меня запекло в груди. Я уставилась на него, ненавидя его, ненавидя себя за то чувство, которое я пообещала себе больше никогда не испытывать.

Беспомощность.

Я могу отказаться и очень затруднить осмотр, но чего я в итоге добьюсь? Он одержит надо мной верх, а я только пострадаю еще больше. Я достаточно рассержена, чтобы так и поступить, но я не глупа.

Я отвернулась и заставила себя выдохнуть.

– А тебе какое дело, даже если я истеку кровью до смерти?

– Почему ты думаешь, что я хочу твоей смерти? Если бы хотел, то разве не согласился бы на требования своих людей?

Я повернулась к нему.

– Мертвая ты мне ничем не пригодишься, – добавил он.

– Значит, я заложница, пока не приедет Темный? А ты планируешь использовать меня против короля с королевой.

– Умная девочка, – пробормотал он. – Ты же любимая Дева королевы.

Не знаю почему, но меня глубоко уязвило то, что он хочет позаботиться о моей ране только затем, что планирует меня использовать.

– Так ты позволишь себя осмотреть?

Я не ответила, потому что вопроса он по сути не задал. У меня нет выбора. Похоже, он остался доволен тем, что я это поняла, потому что потянулся ко мне, и на этот раз я даже не шевельнулась.

Хоук приподнял подол темной рубахи. Я прикусила изнутри щеку, когда костяшки его пальцев скользнули по моему животу и бедру. Он сделал это нарочно? Я смотрела на блестящие темные волны волос, пока он продолжал понемногу задирать рубаху. Он остановился под грудью, открыв то, после чего, вероятно, останется еще один шрам.

Если я проживу достаточно долго.

Ибо я сомневаюсь, что меня отпустят после того, как я послужу их целям, какими бы они ни были. Поэтому совершенно неважно, появится ли у меня лишний шрам.

Хоук чересчур долго смотрел на длинный кровоточащий порез. У меня участился пульс, и я слишком легко припомнила, как его зубы – его клыки – касались моей кожи. Я поежилась. От отвращения? Страха? От непрошеного ощущения, которое подбросила память? Может, от всего этого, я не знаю.

– Боги! – произнес он гортанным голосом. Густые ресницы поднялись, и он встретился со мной взглядом. Его скулы обозначились резче, и под ними залегли тени. – Тебя могли выпотрошить.

– Ты всегда был так наблюдателен.

Он проигнорировал мое замечание и уставился на меня как на глупую девчонку.

– Почему ты ничего не сказала? В рану могла попасть инфекция.

Я призвала все свои силы, чтобы держать руки по швам.

– Ну, на самом деле времени было не так уж много, ведь ты был очень занят, предавая меня.

Он прищурился.

– Это не оправдание.

Я издала резкий смешок. Может, у меня уже началась лихорадка?

– Ну конечно нет. Глупо с моей стороны не понимать, что мои раны будут заботить человека, который приложил руку к убийству моих людей, который предал меня, который действует заодно с тем, кто помогал уничтожить мою семью, и который планирует использовать меня в каких-то гнусных целях.

Его лицо стало суровым, а янтарные глаза засияли золотым огнем. При этом напоминании, что он не тот, кем я его всегда считала, я покрылась мурашками, в моих венах стыл лед. Он не смертный. Я не стала отшатываться, даже если хотелось броситься в бегство.

– Смелая, как всегда, – прошептал Хоук.

Отпустив мою рубаху, он отвернулся и позвал Делано, который, видимо, не ушел далеко, потому что появился перед камерой через несколько секунд.

Я ждала молча, прислонившись к стене, пока Делано ходил за тем, о чем его попросили. Все это время Хоук стоял ко мне спиной, и это вполне ясно говорило о том, видит ли он во мне угрозу.

Делано вернулся с корзиной, и мне стало интересно, зачем они держат все это наготове. Я скользнула взглядом по камере. Неужели заботятся о здоровье заключенных? А не здесь ли в итоге оказались все Вознесшиеся и лорд этой крепости?

Когда мы опять остались вдвоем, Хоук повернулся ко мне.

– Почему бы тебе не лечь?.. – Он оглядел камеру и задержал взгляд на ветхом матрасе, словно только сейчас понял, что здесь нет кровати. Его плечи напряглись. – Почему бы тебе не лечь?

– Спасибо, я постою.

Он двинулся ко мне с корзиной в руке. Сквозь его невозмутимость прорвались признаки раздражения.

– Предпочитаешь, чтобы я встал на колени?

Мои губы растянулись в язвительной улыбке, и я начала было соглашаться…

– Я не против. – Он опустил взгляд и прикусил нижнюю губу. – Тогда я как раз окажусь на одном уровне для того, что, как я знаю, тебе понравится. И вообще я всегда желаю меда.

У меня вышибло воздух из легких от потрясения, которое тут же сменилось гневом. Я оторвалась от стены и поспешила к матрасу. Медленно села, одарив Хоука ледяным взглядом.

– Ты отвратителен.

Усмехнувшись, он подошел и встал на колени.

– Ну, если ты так говоришь.

– Я это знаю.

На его губах появилась полуулыбка. Он поставил корзину на пол. Я быстро заглянула в нее – бинты и крохотные баночки. Ничего, что можно использовать как оружие.

Хоук жестом велел мне лечь. Выругавшись вполголоса, я подчинилась.