Из любви к искусству

— Все случается, Лэйси, — пожал плечами актер. — Люди остаются людьми, глупо рассчитывать на их возвышенность или совершенство. Чета Айрэл погрязла во всех возможных пороках, а внушительное фамильное состояние позволяет оплачивать практически все.

Я слушала, анализировала, а когда кахэ умолк, пробормотала:

— Динес, вы расист.

Внезапно я заметила, что оборотень как-то странно шевелит носом, словно бы принюхивается… И тут же заподозрила самое худшее.

— Единственное достоинство людей как расы — это быстрое воспроизводство, — отозвался невозмутимо Милад.

Меня настиг когнитивный диссонанс: пойди пойми, стоит ли бороться за доброе имя человеческой расы или нет? Так сразу и не понять, относит ли южанин все недостатки человеческой расы и к моей персоне?

— А я уж было решил, что теперь вы поладили, — пробормотал как будто слегка озадаченный каэ Орон и мигом поднялся в моем личном списке тех, кого следует убить, до первой десятки.

То ли мы с Миладом плохо мылись, то ли такие ароматы настолько легко не выводятся…

Аэн растерянно хлопал лиловыми глазами и по очереди вопросительно смотрел то на напарника, то на Милада, то на меня.

— А почему они должны были поладить? Я что-то пропустил?

Это выражение наивного недоумения могло бы даже стать причиной волны умиления, если бы речь шла об эпизоде не то чтобы постыдном, но явно интимном.

Оборотень тем временем уже открыл было рот, чтобы просветить своего напарника, не обладающего настолько же тонким обонянием… Хорошо, что я успела пнуть каэ Орона в лодыжку под прикрытием стола, заставив зашипеть от боли.

— Ни. Слова. Больше, — отчеканила я, недобро сощурившись.

Каэ Орон поглядел на меня с обидой, а после перевел взгляд на Милада в поисках поддержки, но тот только руками развел:

— Желание ларэ — закон. Но все же, Лэйси, помогите нам. Всего-то один благотворительный прием и относительно невинный флирт с представительным дворянином в годах. А вот если я вдруг решу поведать общественности…

Я дышала все еще глубоко и размеренно, горько жалея о потерянных личных качествах, которые получила от рождения. Ведь раньше Лэйси Уиллер уже подскочила бы на ноги и принялась лупить наглеца стулом. Или даже столом, он тут хлипкий и легкий, на два-три удара сил хватит однозначно. Но нет, сейчас у меня даже запала на такое действо не хватит.

— Это подло. И не достойно благородного ларо, — попыталась надавить на совесть Милада.

Наверное, совести у него все-таки не было. А казалось, будто за прошедшую ночь мужчине все-таки стыдно.

Вечером ларо Анейрин был опять невероятно расстроен моим полным провалом в плане медитации. Ну не выходило — и все тут. Думать выходило только о том, как сильно разозлил меня Динес Милад. Как у него наглости хватило меня шантажировать?!

На самом деле… На самом деле я могла бы отправить кахэ в пешее путешествие по адресу всем известному и даже слегка избитому. Могла бы — и все тут. Не такой уж и большой ущерб моей несчастной репутации нанесет сплетня, что мы с Миладом переспали. Об этом и так болтает столько народа уже достаточно давно, чтобы примириться и даже не особо переживать…

Однако я поддалась на угрозы пополам с уговорами в исполнении кахэ, согласилась отправиться на благотворительный вечер и полюбезничать там с герцогом. Не самые лучшие планы на вечер, конечно. Я поискала в Сети фотографию Айрэла и убедилась, что он выглядел как старый сморчок. Куда старше своей жены, которая была далеко не молода, однако ее зрелость еще не перешла в старость. Разница в возрасте не меньше двадцати лет, двое детей, Леон и Эвелин, ничего выдающегося, богатые детки с большим количеством проблем и низкой социальной ответственностью. Герцогские отпрыски были примерно моего возраста, так что смело можно было заявлять, что Айрэл мне в отцы годится. Однако, кажется, данный факт не особо смутил ни дознавателей, ни Милада, когда они предложили свою не слишком этичную авантюру.

Непристойных слухов, разумеется, про герцога не ходило. Но ведь и про герцогиню — тоже, однако с Фредом Хэмптоном это спать добродетельной жене и матери вовсе не мешало.

В общем, в перерыве между съемками я, вместо того, чтобы отобедать, отправилась в молниеносный забег по магазинам. На благотворительный вечер звезда, пусть даже такая, как я, не является в старом платье. Следовало сиять.

Сафира ходила следом, терпеливо молчала, но вздыхала при этом просто душераздирающе. Ходить за покупками явно для нее в радость не было. Или же ей не нравилось находиться среди вещей, которые она попросту не могла себе позволить.

Когда я сообщила телохранительнице, что приобрела все необходимое, та очень достоверно изобразила выражение мученицы перед долгожданной кончиной.

— Ну наконец-то… — пробормотала она себе под нос, но очевидно с таким расчетом, чтобы я непременно услышала ее раздраженный шепот. Вот же паршивка. Все-таки устраивает бунт на корабле.