Из любви к искусству

Когда журналистка ушла, на ходу убирая деньги в сумочку и явно прикидывая, на что их потратить, Якубовский вздохнул и снова наполнил свою рюмку. Вопрос о Гаспарове был снят – на время, а может быть, и навсегда. Право же, за это стоило выпить.

* * *

Сергей загнал машину в гостеприимно распахнутые ворота гаража, выключил двигатель и некоторое время неподвижно сидел за рулем, привыкая к тому, что он снова дома и никуда не должен торопиться. Стоило на секунду закрыть глаза, как перед ним сразу же возникала дорога: нагретый неярким сентябрьским солнцем асфальт, пестрящий несущимися навстречу белыми полосами разметки, бесконечные просторы убранных полей, отдыхающих в ожидании нового посева, подернутые голубоватой дымкой очертания гор на горизонте, а потом и сами горы – старые, выветренные, крошащиеся, сначала пологие, а потом становящиеся все выше и круче, – и горные серпантины, где справа возвышается, уходя в самое небо, испещренная поперечными бороздами и трещинами отвесная стена, а слева зияет пропасть, на дне которой курчавится темная зелень деревьев, белеют торчащие из нее верхушки скал и тускло блестит на солнце серо-стальная змейка неглубокой прозрачной реки. Тамара жутко боялась серпантинов и, когда дорога, нырнув в тоннель, круто поворачивала и пропасть вдруг оказывалась не слева, а справа, в нескольких сантиметрах от бешено вращающихся колес, крепко зажмуривала глаза, вцеплялась обеими руками в дверную ручку и сидела так до тех пор, пока Сергей со смехом не сообщал ей, что опасность миновала и обрыв снова перекочевал на левую сторону шоссе.

Время от времени на склонах возникали небольшие селения или просто отдельные домики – белые стены, красная черепица, кудрявая зелень садов. Сергей никак не мог взять в толк, откуда здесь, в этих отвесных каменных горах, берется вода. В конце концов он не утерпел и пристал с расспросами к хозяйке придорожной закусочной. Оказалось, что в большинстве случаев воду привозят снизу, из долин, в автомобильных цистернах. Тогда Дорогин перестал понимать другое: что заставляет людей здесь жить? Найти ответ на этот вопрос ему так и не удалось: помешал языковой барьер, а возможно, и что-нибудь еще.

А потом дорога пошла под уклон, страшное ущелье осталось позади, на склонах стали встречаться уничтоженные страшными летними пожарами оливковые рощи. Сергей сотни раз встречал в художественной литературе выражение: «дуплистые стволы олив», но лишь теперь, когда он своими глазами увидел эти светло-серые, словно сплетенные из толстых веревок, пронизанные десятками и сотнями разнокалиберных отверстий деревья, до него окончательно дошел смысл этой заезженной фразы. Склоны спускались к дороге искусственными террасами, и на этих террасах росли сады и оливковые рощи. А еще через пару часов впереди и внизу вдруг распахнулось море. Они вышли из машины и увидели далеко внизу, прямо у себя под ногами, игрушечный городок и похожую на иллюстрацию к детской сказке каменную крепость на мысу… До города было рукой подать, но спуск по серпантину занял почти час.

Бархатный сезон на Адриатике тоже был похож на сказку: теплое прозрачное море, ласковое солнце, которое не обжигает, галечные пляжи, ярко-голубое небо и непроглядные южные ночи, под покровом которых было так хорошо любить друг друга. Волны лизали подножия древних крепостей и обломки рухнувших в море циклопических стен, пронизанных узкими бойницами, а по ночам к набережной приплывали привлеченные ярким электрическим светом рыбы и тыкались в серо-желтые камни парапета своими удивленными лупоглазыми мордами. Мальчишки ловили маленьких каракатиц, стоя на камнях. Они забрасывали в воду леску, к концу которой вместо крючка был привязан кусок белого хлеба, и глупое головоногое вцеплялось в добычу своими щупальцами, не выпуская ее даже тогда, когда его рывком вытаскивали из воды и бросали в плетеную корзину. Сияя разноцветными огнями, на берегу вертелось чертово колесо, и просто невозможно было поверить, что в этом сказочном краю могут быть какие-то проблемы, о которых так много говорили по телевизору люди, ни разу не ступавшие на этот зажатый между отвесными горами и ласковым морем каменистый берег.