Из ничего: искусство создавать искусство

Иногда решение таких задач появляется само собой, как только возникает общий контекст. Мост легче построить, когда ясно, что находится по обе стороны от него.

Есть и еще один плюс. Если застрять посередине, мысль о том, что сделана только половина, может обескураживать. Если доделать остальное и вернуться к тому, что вы пропустили, цель покажется уже достижимее: до конца-то всего пять-десять процентов. Когда виден финал, легче найти мотивацию и продолжать.

Если у вас в руках центральная деталь пазла и вы смотрите на пустой стол, не поймешь, где ей место. Если же пазл уже собран и осталась только одна эта деталь, вы точно знаете, куда ее положить. В основном это касается и искусства. Чем больше готовой работы видно, тем легче добавить финальные штрихи.

Искусство – это решение делать что-то умело, думая о деталях, выкладываясь целиком, и показать лучшее, на что вы способны. Это выше эго, тщеславия, самовосхваления и потребности в похвале.

Ракурс

Цель искусства не добиться идеала. Цель – поделиться тем, кто мы есть. И как мы смотрим на мир.

Художники открывают нам то, что мы не умеем увидеть, но при этом откуда-то знаем. Скажем, кардинально иное мировоззрение. Или же, напротив, настолько близкое, что оно кажется чудом, словно художник смотрит на мир нашими глазами. В любом случае мировосприятие художника напоминает нам о том, кто мы есть или кем могли бы быть.

Искусство находит отклик в том числе потому, что люди очень похожи. Нас привлекает общий опыт, заключенный в работе. В том числе и кроющееся в ней несовершенство. Мы узнаем часть самих себя и чувствуем, что нас понимают. И что мы не одни.

Карл Роджерс говорил: «Личное – это универсальное»[5]. Искусство важно, потому что в нем есть личное. Наш ракурс, а не художественные способности, не виртуозное владение музыкальным инструментом и не дар рассказчика.

В чем разница между искусством и большинством других занятий? В искусстве наш фильтр – ключевой фактор в работе. У науки и техники другие цели. Мы создаем искусство не потому, что хотим сделать нечто полезное для других. Мы творим, чтобы выразить себя: кто мы и где мы.

Наш ракурс не обязан быть логичным. И редко бывает простым. На разные вещи мы можем смотреть по-разному и подчас противоречиво. Стремление свести все к одному лаконичному тезису нереалистично и ограничивает нас.

Каков бы ни был наш ракурс, пока мы выражаем его в неизменном и неотредактированном виде, мы достигаем главной цели искусства.

Мы создаем зеркало, в котором кто-то увидит свое скрытое отражение.

Ракурс и позиция – не одно и то же.

Позиция – это намеренно вложенная в произведение мысль. Ракурс – это призма, сознательная или бессознательная, через которую на свет появляется искусство.

Искусство редко привлекает наше внимание позицией. Нас манит то, как фильтр художника преломляет идеи, а не идеи сами по себе.

Ракурс не нужно знать. Он у вас есть и проявляется подспудно, постоянно развивается. Сознательные попытки изобразить наш ракурс зачастую приводят к ложной репрезентации. Мы верим в неправильные интерпретации своего ракурса, и это нас ограничивает.

Уэйн Дайер[6] говорил: когда выжимаешь апельсин, получается апельсиновый сок. Когда выжимаешь себя, что бы ни получилось – это то, что внутри. И часть этого экстракта – ракурс, о котором вы даже не подозреваете. Он встроен в ваше искусство и ваши мнения.

Бывает, работа давно завершена – и, только оглянувшись назад, мы понимаем, под каким углом смотрели.

Не нужно непременно формулировать позицию. Для нее настанет свое время. Позиция уже изложена в невинном акте восприятия и создания. Это знание раскрепощает. Отчасти снимает давление. Можно меньше думать о том, почему работа складывается и поймут ли ее другие. Можно просто быть, пропускать через себя материал и не мешать ему.

Большое искусство воспринимается нутром. Вы самовыражаетесь – и это позволяет самовыражаться аудитории. Если ваше творчество ей созвучно, уже не важно, были ли вы поняты и услышаны.

Не заботьтесь о том, поймут ли вашу работу. Эти мысли только мешают – как искусству, так и аудитории. Люди обычно не любят, когда им диктуют, что думать и чувствовать.

Создание великого искусства требует свободы самовыражения, восприятие – свободы личной интерпретации.

Великое искусство заводит разговор, а не завершает. И часто этот разговор начинается случайно.

Большинство людей не любят выделяться.

Мы адаптируемся не только к потоку материала, вечно текущего сквозь нас, но и к границам и шаблонам окружающей культуры.

Может ли большое искусство родиться из конформизма? Какой смысл быть художником, если отрицать свой уникальный взгляд на вещи?

Художники принимают свой фильтр как дар. Отвергнуть его – трагедия. Преломленный в нем свет – наша личная, уникальная картина творческих возможностей. Как искусство может быть постыдным удовольствием?