Из ниоткуда с любовью

Так что через пару минут все четверо валялись на земле, а у того, кто хотел ударить, была сломана рука.

Молодой человек не без злорадства поднял с земли банку пива и вылил остатки ему на голову.

— Нужно вежливо относиться к гостям нашего города.

Он подобрал с земли два ножа — которые успели вынуть, но не успели применить нападавшие — печально вздохнул. Хотя он и знал, что в этой стране многое неблагополучно, но что с этим неблагополучием придется столкнуться так быстро, он не предполагал.

Положив ножи в карман, он пошел дальше, не обращая внимания на стоны оставшихся лежать противников.

До Центра было еще шагать и шагать, однако места пошли уже знакомые, полностью соответствующие Ленинграду, правда, здесь на первых этажах были сплошные магазины, тогда как у них больше кружков и клубов, чем магазинов, и, конечно, здесь была реклама — в Ленинграде вместо нее были плакаты и агитация разных партий: «Голосуйте за коммунистов, партию Ленина-Сталина-Троцкого!», «Свобода, наука, социализм!», «Ленинград — город рабочих и ученых!» и прочее. Прохожих на улице не попадалось, но вот мимо проезжающих машин становилось все больше.

И одна из них, с надписью «Полиция», остановилась возле него. Из машины вышли двое в форме. И направились прямо к молодому человеку.

— Документы! — грубо сказал один из них.

Молодой человек удивился, что ему не представились: в телесериалах про Россию полицейские всегда сначала называли свою фамилию и звание, и только потом спрашивали у героя документы, но делать замечание полицейским он не стал. Вынул спокойно из внутреннего кармана куртки паспорт — документ, как он знал, обязательный для каждого жителя России — в СССР ничего подобного не было. Спокойно — потому что инструкторы заверили его, что паспорт абсолютно надежен, куплен на месте специально для него.

Полицейский изучил паспорт, потом сунул его в карман.

— В машину, — сказал он.

— Почему? Что-то не так? — удивился молодой человек.

— Будешь пи*деть — огребешь. Сопротивление полиции. Андерстенд, обезьяна?

Это обращение начало ему надоедать. Что-то в его голове крутилось — объясняющее происходящее, но он никак не мог вспомнить.

— Вы знаете, — сказал он миролюбиво. — У меня такое ощущение, что ваше обращение не укладывается в рамки того, что предписывается служебными инструкциями.

Полицейские переглянулись.

— Михалыч, оно не поняло, — сказал один другому.

— Ага, — сказал тот, вынул дубинку и ударил молодого человека по голове.

Точнее, попробовал ударить. Потому что повторилась все то же, что было с хулиганами. Через минуту оба «представителя закона» лежали на земле, правда, в сознании, но зато связанные для надежности ремнями на ногах и наручниками на руках.

Молодой человек вернул себе свой паспорт, похлопал одного из полицейских по плечу.

— Даже полицейский в буржуазном государстве должен вести себя несколько иначе, чем ведете себя вы, так мне кажется, — сказал он.

Он заметил, что несколько машин остановились на некотором отдалении от него, из одной кто-то даже вышел и звонил по мобильному телефону — или снимал происходящее на камеру в нем. Прогулка по городу закончилась, логично предположил он и быстрым шагом скрылся в проходном дворе — места были знакомые, и он знал, куда он выйдет.

Двором он вышел прямо к Неве.

Выкинул в черную воду отобранные у хулиганов ножи, потом достал свой паспорт и долго смотрел — он стоял под уличным фонарем, света хватало — на первую страницу своего паспорта. Потом наконец понял. Усмехнулся. Положил паспорт в карман, снял с руки «часы». Тоже хотел швырнуть их в Неву, потом — вспомнив о том, что они стоят больше, чем межпланетный грузовик, просто вынул из них батарейку.

— Придется здесь немного задержаться, — сказал он себе и пошел к мосту, ведущему в центр Санкт-Петерубрга.

* * *

Огонек на карте из красного превратился в зеленый. Потом снова начал двигаться.

В зале Оперативного наблюдения было три человека, один из них Комлев, из КЗР, встречавшийся с молодым человеком в парткоме университета.

— Пятый? — спросил у него один из мужчин.

— Да, этот тоже деактивировал возвращение.

— Вот упрямцы, — пробормотал мужчина.

— Наши люди, — пожал плечами Комлев. — А Руслан еще и чеченец. С присущей советским чеченцам интеллектуальностью, высокой самодисциплиной и обостренным чувством справедливости. Так что ничего удивительного.

Парашютист

Из цикла «Вторжение».

Я работал в тот день на добавочных часах в больнице — деньги не лишние, — когда в ординаторскую, куда я отправился попить кофе и вообще отдохнуть немного, вошел человек в форме. Что-то такое полевое-камуфляжное.

— Доктор Волков? — обратился он ко мне.

Я напрягся. Он заметил.

— Это по работе, не беспокойтесь. Вы не могли бы поехать со мной — наш врач в отпуске, а нам срочно нужен на месте доктор.

— А в чем дело? — полюбопытствовал я.

— Парашютиста советского взяли. Но он не совсем целый — пуля в животе. Прежде чем расстрелять, хотелось бы задать гаду пару вопросов.

Я вздохнул — этим ребятам не откажешь. Пошел за сумкой с инструментом и лекарствами.