Из ниоткуда в никуда. Часть 2

  Андрей Алексеевич замолчал, раздумывая, продолжать ему или нет.

– И вообще, Максим, давно хотел тебе сказать… Все случая подходящего не было. В стране готовятся большие изменения. Надо определяться с кем ты.

– Ты сейчас о чем? – не понял приятеля Максим.

– В двух словах, конечно, не скажешь, но время такое, что ты должен показать, на чьей ты стороне. Ты молодой и не все понимаешь. А каждое слово, каждая фраза имеет значение. Ничего не происходит просто так.

– Андрей, я действительно не понимаю, о чем ты говоришь.  Ребусы какие‑то.

– Вот это и плохо. А объяснять тебе никто не будет. Некоторые вещи ты должен понять сам, здесь учителей нет. И не просто понять, а показать свою позицию. Отчетливо показать. От этого твое будущее зависит, – прокурор подошел вплотную к Максиму, взял его за пуговицу и, покрутив ее в пальцах, добавил:

– Пора вернуть эту страну себе.

Максим вернулся в свой кабинет, абсолютно сбитый с толку. Такой реакции от Андрея Алексеевича он не ожидал.

«Да если брать пример с грузин, то Бочкова надо прямо здесь пристрелить. А потом уже думать, виноват он или нет, – раздраженно думал Максим, заваривая крепкий чай прямо в своей большой чашке. – Почему Андрей так его выгораживает? Не из‑за показателей же раскрываемости… Конечно, поджог доказать очень трудно. Но вешать все на невиновных… Или прокурор прав: очаровали меня грузины как глупенькую девушку?»

За этими размышлениями Максим  увидел в окно, как подъехал к прокуратуре на темно‑синей шестерке Бочков.

«Андрей выполняет свои обещание. Хорошо бы еще проверить, на какие деньги простой опер себе машину купил…»

Саша Бочков театрально вышел из машины, как будто знал, что за ним наблюдают десятки зрителей. Выпятив вперед грудь, нацепив темные очки, он лихим прыжком запрыгнул на крыльцо здания сбоку от ступенек.

Максим решил задержаться на работе, чтобы узнать результаты разговора. Ждать пришлось недолго. Минут через пятнадцать к нему в кабинет влетел Бочкин.

– Что ты там про меня прокурору наплел? Совсем охренел после запоя? Ты кому больше веришь: спекулянтам или мне, менту, с которым ты несколько лет работаешь?

Больше всего Максима удивила не реакция Бочкова, а то, как поступил его начальник. Он не должен был так откровенно говорить с оперативником. И тем более посвящать его в детали расследования, где он сам является подозреваемым.

– Не надо здесь шуметь, – постарался максимально сдержанно ответить Максим. – Расскажи мне лучше, какие у тебя дела с этим грузинами? Зачем им именно про тебя захотелось рассказать? И почему именно твой телефон у них под стеклом?

– Нет у меня с ними никаких дел! Врут они все! Ты что, совсем идиот? Да ты знаешь, что бывает с теми, кто такие сплетни разносит? Тебе бы прямо здесь надо рожу набить, но руки пачкать не хочется! – он так разозлился, что кричал, уже совсем не сдерживаясь.

Максим видел, как надулись вены у него на висках и как изо рта вылетали в разные стороны капли слюны.

– Если ты действительно замешан в этом деле, я добьюсь высшей меры, – неожиданно для самого себя вдруг сказал Максим. Ему на мгновение показалось, что в кабинете еще пахло духами, которые любила Тая. Он поймал расстерянный взгляд Бочкова и добавил: – Ты, я слышал, любишь пугать, рассказывая, как происходит исполнение смертной казни. Ну, вот сам и проверишь, ошибался ты или нет.

Глава 14

С работы домой Максим решил пройти через парк. Так дорога была чуть длиннее, но после шумной Москвы и пыльного кабинета ему хотелось прогуляться под столетними липами с молодой листвой.

У развилки двух аллей стояла желтая бочка на колесах с надписью «Квас». Рядом с ней на стульчике скучала полная продавщица в несвежем белом фартуке.

– Маленькую, пожалуйста, – попросил Максим и положил в блюдце, лежащее на низком столике рядом с кружками на подносе, три копейки.

– Да бери уж большую! Что там в маленькой пить? Квас свежайший, только сегодня получили, – доброжелательно посоветовала женщина.

– Ну давайте большую, если свежий.

Она повернулась, чтобы сполоснуть пузатую стеклянную кружку, и Максим заметил плохо спрятанный под толстым слоем пудры синяк у нее под глазом.

– Бьет – значит любит, – объяснила продавщица, понимая, что такую красоту не спрячешь, – а особенно когда выпьет.

– Участковому пожаловаться не пробовали? – сочувственно спросил Максим.

– Он что, мне другого мужа найдет? – пожала плечам женщина. – Сомневаюсь. А этот убежит.

– Что же, всю жизнь терпеть?

–А какие варианты? В нашем Торге больше половины молодых девчонок разведенки. Одни мужья не подошли, теперь новых принцев ждут…

– И как успехи?

– Успехи? – женщина рассмеялась. – Да на холостых непьющих грузчиков запись, как на финский холодильник…

Максим взял из ее рук тяжелую кружку со стекающей по стенке квасной пеной и отошел в сторону.

«А ведь Галина Сергеевна может помочь мне в этом деле, – подумал он. – Она же должна знать, если Бочков действительно крутился рядом с ее сыном».