Из ниоткуда в никуда. Часть 2

– Шота ни в чем не виноват. Он очень честный. Таких как он больше нет, – почти выкрикнула Лена. – Его подставили. Это все Вахтанг. Он всегда всем завидует.

Максиму показалось, что девушка готова заплакать.

«Даша была права, – подумал он. – Лена еще долго будет искать своего настоящего героя. Может быть всю жизнь».

– А кто этот Вахтанг? –  спросил Максим.

– Да идиот один. Учится с нами.

– Почему вы думаете, что он подставил вашего друга? И каким образом?

– Этот Вахтанг его во что‑то втянул. Шота мне не рассказывал. И вам никогда ничего не расскажет. Он очень гордый и очень ранимый.

Поговорив с Леной, Максим понял, что никаких зацепок, кроме этого Вахтанга, у него нет и поэтому надо встретиться с ним  сегодня же и лучше прямо в институте.

Он сто лет не был в Москве, да и сидеть в пыльном кабинете после северных просторов ему не хотелось. Поэтому, сделав несколько звонков, он побежал на платформу, чтобы успеть на последнюю электричку перед дневным перерывом в расписании.

Уже через час он вышел из метро «Добрынинская», откуда до института можно было дойти пешком за пять минут. После Московской Олимпиады в городе появились фирменные палатки «Пепси‑кола». Максим хотел выпить стаканчик, но продавец  студент‑практикант, уже сильно набравшийся более крепких напитков, сказал, что ни фанты, ни пепси нет.

– А скоро будет? – спросил по инерции Максим.

– А ты у них спроси, – показал парень на огромное панно, которое занимало весь торец старого пятиэтажного дома напротив. На красном фоне группа могучих мужчин и женщин с космическим спутником и голубем мира в руках гордо стояла под надписью «Мы строим коммунизм».

– Там про пепси ничего не написано, – усмехнулся Максим.

– Потому что не построили еще. Как построят коммунизм, так сразу пепси‑колой займутся. Так что извини мужик. Пей пока «Байкал». Вон в том универсаме его полно. С рязанской водкой лучше ничего не придумаешь.

В деканате института быстро поняли, какого Вахтанга ищет следователь. И через несколько минут симпатичная девушка секретарь привела худого высокого парня с черными, сильно вьющимися волосами.

Он зашел в кабинет с гордо задранным острым подбородком, но по бегающим глазам было заметно, что он волнуется.

– Вот, Вахтанг, с тобой хочет побеседовать следователь. А потом, наверное, и нам придется с тобой серьезно поговорить, – сказал декан, выходя из‑за своего стола. – Мы вас оставим одних, чтобы не мешать.

– Слушай, зачем ты меня позоришь? – громко заговорил парень, как только все вышли. – Не мог просто так подойти, без деканата? – он без приглашения сел, откинулся на спинку стула и фамильярно закинул ногу на ногу.

– Вы не понимаете, молодой человек: ваш друг Шота Такашвили находится сейчас в камере по очень серьезным обвинениям. Если вам не нравится деканат, то мы можем пообщаться где‑нибудь в соседней с ним камере.

Максим во время разговора внимательно смотрел на парня и заметил, как тот побледнел.

– У меня есть информация, что это ты познакомил Шоту с Рашидом Петровичем Краевым. Через несколько дней он погиб. Доказано, что его дом подожгли умышленно, а значит совершено  убийство. Может тебе есть что мне рассказать? Это бы помогло нам обоим.

– Я расскажу вам все, что знаю, если вы пообещаете, что это останется между нами, – быстро ответил Вахтанг и пересел на стул поближе к Максиму.

– Вахтанг, я тебе обещаю, что если ты мне расскажешь действительно что‑то важное, то сегодня будешь ночевать дома, а не в камере. Это все. Теперь я тебя слушаю.

– Они сами мне обещали, что возьмут в дело! – взмахнув  руками, вскрикнул Вахтанг. – Говорили, что в Москву свой товар возят, а отсюда машины назад в Грузию идут пустые. Найди, говорили, Вахтанг, хороший товар и мы тебя к себе в дело возьмем. А когда я их с этим председателем познакомил, они сами, без меня  с ним договорились. Я им сказал, что так дела не делают. А они мне: «Ты даже не грузин. Зачем ты нам?»

– А ты разве не грузин? – удивился Максим.

– Эээ… Это для вас мы все на одно лицо. Я – аджарец, – обиделся Вахтанг.

– Хорошо. А они кто? Те, которые тебя не взяли в дело.

– Они из Тбилиси. Поэтому и важничают. Городские всегда так себя ведут, будто у них в семье одни только князья были. У меня род самый древний в Аджарии. Я и то так не важничаю…

– А здесь они что делают? – вернул разговор в нужное русло Максим.

– Ничего не делают. Ездят туда‑сюда. Торгуют. У нас в Грузии товара много, а людей мало. Вот и везем в Россию. А отсюда везти нечего. Поэтому я их познакомил.

– А ты сам откуда Краева знаешь?

– У меня брат там работает. На складе.

– Понятно. А как мне их найти? Этих городских.

– Вам не надо их всех искать. У них старший есть. Георгий Ираклиевич. Умный человек. Вам с ним надо поговорить. Он барменом в кафе «Метелица» на Арбате работает. Только, пожалуйста, – умоляюще попросил Вахтанг, – не говорите ему, что это я вам про него рассказал. А то мне тогда лучше в тюрьму. У нас же все друг друга знают. Со мной здороваться перестанут.

Выйдя из метро у Калинского проспекта, Максим обратил внимание на длинную очередь в кулинарию ресторана «Прага».