Из ниоткуда в никуда. Часть 3

– Так ты бросай все, раз тебе так тяжко командовать, – Максим деликатно освободил руку.

– А я ведь почти каждый день об этом думаю. У меня от родителей домик остался недалеко от Бердянска, – Андрей Алексеевич говорил, изучающе снизу посматривая на Максима. – Вот выйду на пенсию и уеду. Куплю лодочку, рыбачить буду. Всю жизнь мечтал встретить старость на Украине у моря. Садик с виноградом. Яблони, вишни, абрикосы…

Прокурор мечтательно покрутил головой и облизнул губы. Потом что‑то вспомнил, нахмурился и продолжил:

– А свою ведьму здесь оставлю! Найду там местную, веселую и красивую. Такую, у которой голова по ночам не болит… Эх! – он громко и весело выдохнул и шутливо ткнул Максима в живот. – Завидую я вам, молодым!

Колонна сотрудников суда и прокуратуры, ввиду малочисленности, была объединена с работниками местной  администрации. Было много знакомых, которые приветствовали Максима. Они искренне и воодушевленно поздравляли его с праздником. В ожидании начала шествия они стояли около школы: приземистого двухэтажного здания из темно‑красного кирпича.

– А мы же, Максим, с тобой в одной школе учились, – вспомнил Андрей Алексеевич, рассматривая красивое дореволюционное здание. – С возрастом на многое начинаешь смотреть по‑другому… Помнишь Галину Андреевну? – оглянулся он на стоящего чуть позади приятеля.

– Конечно помню. Физику вела.

– Да, да, – покачал головой прокурор.

В этот момент колонна тронулась, и Максиму пришлось идти вместе со всеми.

– Тогда казалось, что она прямо таки удовольствие получает, ставя нам двойки, – вспомнил Андрей Алексеевич, опять взяв приятеля под руку. – А теперь понимаешь, что она пыталась   научить нас думать самостоятельно, – он внимательно посмотрел на Максима. – Одни учителя у нас были, одни мы с тобой книжки читали и работали вместе, и ведь хорошо работали… А сейчас смотрим на мир по‑разному. Скажи честно, почему ты ушел?

Максим по несколько раз на дню задавал себе этот вопрос. Иногда, правда очень редко, ему казалось, что он знает ответ. Но чаще это были лишь невеселые предположения.

Все последние дни ему казалось, что причиной  был необъяснимый страх, появившийся, когда он вдруг увидел свое будущее. Все интересное и скучное, веселое и не очень, все то, что дальше произойдет в его жизни. День за днем. Год за годом. Встреча за встречей. Будто бы он подсмотрел на это в какую‑то щелочку в заборе.

Страшно стало не из‑за того, что его будущее было каким‑то мрачным и ужасным, а скорее от понимания, что большинство его юношеских фантазий никогда не осуществится, что не произойдет в его жизни ничего особенного, а все будет идти как у всех, по какому‑то уже готовому шаблонному сценарию. Все его мечты так и останутся мечтами. И та девушка в розовой курточке из параллельной группы в институте так и останется, теперь уже навсегда, лишь мимолетным видением.

От мыслей о такой неотвратимой предопределенности в своей жизни, которая еще вчера была полна загадок, становилось тоскливо. А от страха хотелось спрятаться в алкоголической  депрессии.

Но говорить об этом сейчас с Андреем Алексеевичем не хотелось, и поэтому неожиданно для себя Максим разозлился.

– Да потому что мы не с причиной боремся, а со следствием, – раздраженно ответил он. – Кого мы сажаем? Женщину, которая пьяницу мужа сковородкой треснула или пацанов, не поделивших бабу на танцах. Иногда дадут нам какого‑нибудь продавца, официанта или даже заведующего магазином посадить для отчета, а выше нам нельзя.

– Какой ты кровожадный стал, – засмеялся прокурор. – А где гарантия, что мы вовремя остановимся? Не получится как при Сталине? Дернешь за ниточку, а этот клубочек в такие дебри заведет, к таким людям, что сам не рад будешь.

– Значит, мы всегда будем устранять следствие и отхватывать маленькие щупальца, потому что до головы нам дотянуться никогда  не дадут.

В этот момент колонна подошла к трибуне, с которой людей приветствовали городские начальники. Кто‑то из них в микрофон выкрикивал лозунги:

«Слава Великому Октябрю!»

«Слава Коммунистической партии Советского Союза!»

«Слава великому советскому народу!»

«Ура! Товарищи!»

После каждого призыва люди в колонне весело откликались протяжным «ура», размахивая при этом флажками и разноцветными бумажными цветами.

– А ты никогда не думал: если голова неуязвима, может тогда есть смысл стать этой головой? – спросил Андрей Алексеевич, стараясь перекричать шум от духового оркестра и приветственных криков. – Где власть, там и деньги. Больше власти – больше денег.

– Можно зарабатывать, не нарушая закон, – Максим почти ничего не слышал, он смотрел на трибуну и как все махал взятым у кого‑то маленьким красным флажком.