Из огня да в полымя

Машину мы действительно нашли. Для этого пришлось вернуться к воротам… Ждали мы минут пять. Из ворот лагеря вырулил «ГАЗ-66» и собрался было со всей дури рвануть по дороге к Полоцкому. Я выскочила на дорогу, встала на его пути, широко расставив ноги, и, нашарив в кармане фонарик, выхватила его, словно это был пистолет, и двумя руками направила на водителя, которого уже отчетливо видела сквозь лобовое стекло.

Я не успела подумать о том, что он может рассмотреть, что в моих руках не пистолет, а фонарик, и тогда набравший скорость «газон» просто переедет меня, словно попавшего под колеса зайца на ночной лесной дороге… Но водитель, видно, не разглядел и испугался. Колеса грузовика замедлили ход, он поднял облако густой пыли, которое его тут же обогнало и закрыло обзор водителю. Машина проскользила еще несколько метров на тормозах, прежде чем окончательно остановиться.

Что делать дальше, я не знала. С водителем мне одной явно не справиться. Я не супервумен и не умею ломать мужчинам руки и ноги. Бросать через бедро или спину с помощью какого-нибудь приема – это, пожалуй, у меня могло бы получиться только в случае смертельной опасности. И то не обязательно, может и не получиться…

Но оказалось, что активность очень заразительна. В чем я тут же убедилась. Едва машина остановилась, к ней подбежали оба пожарника, оставив своего раненого на траве, и ринулись в кабину с обеих сторон. Водитель вылетел из кабины, словно кукла. Он не ожидал, что события начнут разворачиваться столь стремительно. Но пока летел на землю, очевидно, успел все оценить и понять. Вскочив на ноги, он не бросился к машине выяснять, почему его остановили и выбросили из-за руля. Он что есть мочи припустил к воротам лагеря. Ворота на миг приоткрылись, и он шмыгнул за колючую проволоку.

Парни-пожарники выбросили из кузова какие-то ящики, тяжело плюхнувшиеся на землю, я помогла им поднять в кузов и положить вдоль борта человека на носилках. Один из них остался наверху, другой бросился в кабину. Мотор заглох и никак не хотел заводиться. Парень выскочил из кабины и начал проворачивать мотор железякой, которую шоферы называют «кривой стартер».

– Кто у вас там? – кивнула я на кузов машины, куда погрузили раненого.

– Генка Сафронов, – ответил пожарник, на миг остановившись. – Пацан еще, без году неделю у нас служит, лез вперед, героем хотел стать. Ну вот, теперь стал… Горящей сосной его придавило. Пока вытащили его, обгорел весь…

– Жив? – спросила я.

– Жив, – вздохнул парень. – Да что толку-то? Вряд ли до больницы довезем… Сильно обгорел. Да заводись же ты, сволочь!

Мотор наконец чихнул, зафыркал, парень рукой нажал на педаль газа, и машина завелась. Он забрался в кабину, и через мгновение машина скрылась за поворотом дороги, скрытой за стеной молоденьких елочек…

«Этот обгоревший парень принимал решения сам, – подумала я. – И теперь никто не знает – выживет ли он. Он не ждал приказов, а действовал. Не повезло? Или это неизбежная расплата за любую самостоятельность и активность? А может быть, все не так, и виною всему самонадеянная глупость этого паренька, мечтавшего стать героем».

Глава четвертая

Тем временем Григорий Абрамович с московским полковником и милицейским майором приняли решение не предпринимать активных действий и ждать, как будут разворачиваться события дальше. Насколько рациональным было такое решение, судить не берусь, но предложить ничего другого я тоже не могла. Необходимость эвакуировать лагерь понимали все, но как выполнить это решение – вот в чем вопрос. Дело осложнялось отсутствием спецтранспорта для перевозки заключенных. Он давно должен был быть на месте, но ни одна машина до сих пор не пришла. Не знаю, как Григорий Абрамович, а я видела в этом еще одно доказательство вмешательства ФСБ в нормальное течение событий.

Не штурмовать же, в конце концов, этот чертов лагерь! А Кузин нас словно провоцировал на это…

Всеобщая суета поднялась как-то внезапно. Кто-то из командиров получил по рации сообщение, и через мгновение о новости знали все, кто собрался на поляне перед лагерными воротами:

– Полоцкое горит!

Григорий Абрамович на бегу бросил нам:

– Возвращаемся! Быстро!

И мы быстрым шагом устремились вслед за двинувшимися уже в сторону деревни спасателями.

Всех тревожила одна мысль – если горит Полоцкое, это означает, что огонь обошел село справа, и лагерь через некоторое время окажется в огненном кольце.

* * *

Село горело с одного края, и огонь перебирался от дома к дому как-то скачками. Каждый дом словно сопротивлялся напору пламени и упорно не хотел загораться, продлевая свое существование… Потом он вспыхивал, и в небо поднимался еще один огромный костер, прокладывая дорогу огню к следующему строению.