Из памяти

     – У него одна из самых передовых лабораторий, и он отдаст предпочтение лишь тому, кто поистине заслуживает работать под его началом.

     – Есть идеи, кого он может выделить из этой толпы? – обвёл взглядом присутствующих студентов Фрэнк.

     – Возможно, это будет Ирвин, – указал на стоящего чуть поодаль парня с тетрадью собеседник. – У него очень высокий рейтинг, а Ай Кью выше ста пятидесяти.

     – Серьёзная заявка, – Фрэнк не мог похвастаться подобными достижениями. Он не проучился в университете и семестра, чтобы говорить о выдающихся результатах успеваемости, а коэффициент интеллекта составлял всего сто тридцать пять единиц, потому что его всегда подводили языковые задания. Он, к примеру, не всегда мог подобрать обобщающие слова. Ему достаточно долго пришлось бы думать, прежде чем понять, что и сыщик, и свиное сало – это шпик.

     – Также есть большая вероятность того, что профессор остановит выбор на Чарльзе. Вон на том, который заложил руки за спину и смотрит в окно, – Фрэнк повернул голову и заметил прыщавого студента с неправильными чертами лица. – Он уже опубликовал несколько научных докладов. Разрабатывает собственную теорию многомерности.

     – Если они такие достойные кандидаты, то каковы твои шансы?

     – Я являюсь членом студенческого клуба "Знание", – поправил очки собеседник. – Кроме того, принимаю активное участие в жизни университета. А чем можешь похвастаться ты?

     – Я? – смутился Фрэнк. – Даже не знаю. Занимаюсь изучением времени.

     – В каком смысле?

     – Всё, что мы знаем о времени, весьма и весьма условно. Но если бы нам удалось понять, как оно действует на физическом уровне, это значительно расширило бы наши возможности. Вот только профессор Гилленгем придерживается на этот счёт классических взглядов.

     Дверь приоткрылась, и все обратили внимание на вышедшего из кабинета студента. Несколько человек приступили к нему с расспросами.

     – Я следующий, – сказал член клуба "Знание" и оставил Фрэнка дожидаться своей очереди.

* * *

     Больше Фрэнк ни с кем не разговаривал. Студенты либо читали конспекты, либо погрузились в собственные мысли настолько глубоко, что, казалось, не замечали ничего вокруг, поэтому завладеть их вниманием почти не представлялось возможным.

     Прошло не менее пяти минут, прежде чем дверь распахнулась снова. Головы кандидатов, желающих заполучить место в лаборатории профессора Гилленгема, почти синхронно повернулись в одну сторону.

     – Что скажешь? – обратился к вышедшему в коридор парню в очках молодой человек.

     – Он слишком требователен к кандидатам, – сокрушённо ответил тот, а затем снял очки и сжал переносицу большим и указательным пальцами так, словно у него началась жуткая мигрень.

     – Значит, мне точно ничего не светит, – пожал плечами Фрэнк. Он был следующим в очереди на собеседование.

     – Кто знает… Удачи тебе! – пожелал неудачливый кандидат.

     – Спасибо! Она мне обязательно пригодится.

     Профессор Гилленгем изучал журнал по физике, когда первокурсник вошёл в аудиторию.

     – Добрый день! – окликнул его Фрэнк.

     Пожилой мужчина ничего не ответил, продолжая увлечённо читать какую-то статью. Молодой человек предпочёл не отвлекать профессора от данного занятия.

     – Зачем вы здесь? – неожиданно проронил Гилленгем.

     – Я хотел бы получить место ассистента в вашей лаборатории.

     – Многие хотят получить место ассистента в моей лаборатории. Что именно привело вас сюда? Получение гранта? Только честно!

     – Возможность совершать научные открытия.

     – С каждым днём делать открытия становится всё труднее, и для этого необходимо ежедневно прикладывать серьёзные усилия. Я бы даже сказал, титанические. Простите, как вас зовут?

     – Фрэнк Амблер. Я учусь у вас на первом курсе.

     – Ах, да, тот самый Фрэнк, который задумал повернуть время вспять, – вглядевшись в студента, утвердительно кивнул профессор. – Чрезвычайно амбициозная цель. Можете вкратце поделиться своими соображениями по поводу того, как именно вы собираетесь её достигнуть?

     – У меня пока нет готового решения, но есть пара идей.

     – Идеи правят миром. Думаю, вы знаете, кому принадлежат эти слова?

     – Кажется, Платону?

     – Совершенно верно! Но вернёмся к идеям. В нашем предыдущем разговоре вы упомянули фамилию замечательного русского математика Лобачевского, который считал аксиому параллельности Евклида, позже переформулированную Плейфэром, всего лишь ограничением. Требовалась большая смелость, чтобы заявить такое. Современники математика не поняли. Более того, они смеялись над ним. К сожалению, он так и не дожил до того дня, когда учёные признали состоятельность его труда.

     Возможно, нынешний уровень развития физики и не позволяет нам представить даже ничтожно малой вероятности путешествий в прошлое, но свежесть взглядов и дерзость молодого ума могут в корне изменить ситуацию. Если ваши идеи действительно столь хороши, чтобы попытаться их воплотить в жизнь, я буду искренне рад, но моя лаборатория не предназначена для подобных исследований.

Вычислительные ресурсы

     – И он отказал тебе лишь потому, что твоя научная разработка его не заинтересовала? – возмутился Гарольд, когда Фрэнк сообщил ему о неприятных результатах собеседования.