Из пепла

- Надеюсь, - сказала Кейт, кладя свою руку поверх его. “И раз уж я извиняюсь, то должен извиниться и за то, как вела себя в последнее время. Я думаю, что я ... ну, мне нужно проверить, конечно, но все признаки того, что ... я имею в виду—”

- Эй, расслабься, - мягко сказал Коннор, улыбаясь ее внезапному лепету. Он видел это много раз после миссий, и это было намного здоровее, чем ее предыдущее молчаливое действие. “Как я уже сказал, Ты хорошо поработала.

Барнс и Симмонс оба сказали мне это, и ты знаешь, как трудно заставить этих двоих прийти к согласию.”

“Я рада, что все получилось, - сказала Кейт. - Поскольку ты, вероятно, не собираешься брать меня на какие-либо другие миссии в течение некоторого времени.”

Коннор усмехнулся. - Но почему? Потому что ты становишься мрачной и угрюмой, когда все кончается?”

Она улыбнулась, и в ее улыбке появился намек на прежнюю озорную Кейт.

- Нет, - сказала она, убирая свою руку и кладя ее ему на щеку. - Потому что я думаю, что беременна.”

И впервые за много лет Джон Коннор не нашелся, что сказать.

ЭПИЛОГ

Долгое время после того, как шум вертолетов затих вдали, Ороско просто стоял там, где стоял, прислонившись к остаткам баррикады, которая не принесла ему ни черта хорошего, жуя батончики пайка, оставленные ему Кейт Коннор, и потягивая воду из бутылки.

Время от времени он подумывал о том, чтобы взять на себя ответственность и отложить часть еды на потом. Но все это было вкусно, и он был голоден, и ему действительно нужно было восстановить свои силы. И в любом случае, время позднее может никогда не наступить.

Однако примерно через час он решил, что устал сидеть. Его бедро все еще было слабым и болезненным там, где его задела пуля Терминатора, но из его М16 получилась неплохая трость.

Осторожно он поднялся на ноги.

Долгую минуту он просто стоял, балансируя на левой ноге и М16, оглядывая обломки всего, что знал за последние два года. Он знал, что должен злиться, или горевать, или, по крайней мере, печалиться. Но все, что он чувствовал, было пустота.

Может быть, все дело в морфии, который дала ему Кейт. Может быть, когда боль вернется, какие-то эмоции тоже вернутся.

Но не было никакого смысла просто стоять и ждать, когда это произойдет. Он мог бы сделать все, что в его силах, чтобы остаться в живых, хотя бы ради того, чтобы сегодняшняя победа над Скайнетом не была полной и стопроцентной.

Первым шагом-в буквальном смысле-было бы стать немного более мобильным. Трое пожилых обитателей трущобного Пепла ходили на костылях, а у одного из них было два комплекта. Его комната находилась рядом с Северным коридором, здесь, на первом этаже, где ему не придется иметь дело с лестницей, и был хороший шанс, что его запасной набор костылей все еще там. Оберегая правую ногу, насколько это было возможно, Ороско начал пробираться сквозь обломки.

Он уже добрался до северного коридора и шел по нему, когда наткнулся на Сибанду.

Там он остановился, опершись на винтовку и глядя на тело. Вернее, тела-худой пастор все еще обнимал двух детей. Вероятно, он пытался прикрыть их своим телом, когда Терминатор убил их.

Ороско снова попытался что-то почувствовать. И снова он обнаружил, что не может этого сделать.

Отдав последний салют телу Сибанды, он направился к выходу.

Он прошел уже два шага, когда решающий вопрос внезапно проник в его сознание.

Что, черт возьми, Сибанда делал здесь?

Он обернулся, хмуро глядя на тела. Поблизости не было ни одной комнаты, в которой Сибанда мог бы укрыться. Никакого доступа на верхние этажи или в подвал, даже если бы он пошел туда, ему бы это не помогло. Неужели этот человек просто запаниковал и начал таскать детей по кругу?

А потом Ороско перевел взгляд с тел на стену позади них. Стену и пустую оконную раму.

Пробраться через окно с больным бедром было непросто, но Ороско справился. Пробираясь по извилистому проходу среди обломков, он наконец добрался до крышки люка дренажного туннеля. Крышка была запечатана сегодня днем, как и приказал Ороско.

Где-то через несколько часов после этого кто-то вскрыл ее.

Лом, которым они с Уодли вскрывали крышку, все еще был там. Но на этот раз Ороско был один, с больным бедром и почти бесполезной левой рукой, и крышка, казалось, каким-то образом набрала около тонны веса.

Он работал и ругался, когда крышка внезапно поднялась изнутри, и пара рук отодвинула ее в сторону.

Бросив лом, Ороско выхватил из кобуры свою "Беретту" и снял ее с предохранителя.

“Кто там?- потребовал он. “Покажи себя.”

“Не стреляйте, - раздался испуганный, дрожащий голос. Руки, все еще сжимавшие край крышки, переместились к краю отверстия рядом с лестницей.

И, к удивлению Ороско, из шахты поднялась семнадцатилетняя Кэндис Томлинсон. Девушка, которая меньше суток назад скулила и дралась из-за банки соленых огурцов.

Хотя в первое мгновение он едва узнал ее. Лицо ее осунулось и побледнело, кожа распухла от недавних слез.

- Все кончено?- спросила она, нервно оглядываясь по сторонам. - Это безопасно? Преподобный Сибанда сказал это, когда еще было безопасно—”