Из переписки М.А. Алданова и Е.Д. Кусковой

Газета. Не верю, что газета может возникнуть. Мне кажется, эмиграция парижская скончалась. Кричит лишь Мельгунов{31} и Карташев{32}. Остальные не находят голоса. А Вас. Ал.{33} все болен. Сначала мучился с фурункулезом, а вчера получила от него письмо: воспаление нерва левой руки. Почерк правой от этого еще ужаснее. Едва разобрала — с лупой. Жаль — и как! — что Вы не хотите возглавить то нерожденное, что еще может (а вдруг?!) родиться. «Под Вас» пошли бы все. Вы сейчас единственный человек, который смог бы объединить людей. Конечно, некоторый парламент мнений, если эти мнения высказываются не с кондачка (есть такое слово?), а с раздумьем, — сейчас неизбежен. Теоретически газета нужна сейчас абсолютно. Позорище, что Париж говорит сейчас лишь на языке Александра Ефремовича{34}. Язык стал препротивный. Мы потому сначала и пошли «под Ступницкого{35}«, что стыдно было пускать его гулять по свету с одним Михельсоном{36}. Он приехал сюда, прожил с нами дня четыре, точно определил дистанцию, которая отделяет его от «Александра Ефремовича», и мы договорились, что можно, чего нельзя. Тотчас же по приезде в Париж, он начал дурить (моментально!) и додурился до того, что я его обругала и ушла. А здесь швейцарская Sûreté{37} допрашивала меня о нем... Это целая интересная эпопея, дошедшая до запроса в Кантональном парламенте. Запрос внесли коммунисты, основываясь на доносах «Рус. Нов.». У меня есть стенограмма этого запроса. Именно после него ко мне и адресовалась Sûreté. Очевидно, по рекомендации министра Dubaule’s{38}, который отвечал на запрос. В запросе так-таки черным по белому и фигурирует «Рус. Нов.». Черт знает, что такое и что за человек, или столб, или просто феноменальный болван.

А сейчас уже абсолютно конфиденциально. Я думаю, убеждена, что Мих. Мих.{39} «Новый журнал» погубит. Хотя Мих. Ос.{40} не был политиком, но у него было чутье, был вкус. А теперь — сушь, и вещи просто недопустимые. Болтовня — пусть расталантливая Федотова{41} — просто всем надоела. А Херасков{42}... Современный социализм еще не научился употреблять носовой платок, сморкается в руку, в руку кровавую. А он — об обществе благородных! И такая чепуха, и так написано безвкусно, что — уноси всех святых! В беллетристике — беда! Яновский{43} — пусть бы лучше сделался носильщиком на вокзалах, или еще чем-нибудь. И страшно огорчил Бор. Кон.{44}. Неувязки — в компонации. Как может мать, цирлих-манирлих, поместить свою дочь в мансарде вместе со студентами? Мы — Могилевские помещики, и хорошо знаем эту среду во всяких ее вариациях. Такой матери не может быть. Она может смотреть сквозь пальцы, как дочь ловит жениха, и хотеть этого. Но мансарда, провал козел и т.д. для «Леры» — все это просто ужасно. Иван Ал.{45}, вероятно, испугался собраний в Париже молодежи, которая выносит резолюции о «порнографической книжке «Темные Аллеи»{46} и написал рассказ без своей любимой теперь темы. И вышла сушь и безвкусица и в беллетристике. Так жаль журнала! Он просто необходим. Но я так хорошо знаю Мих. Мих., что удивляюсь, как он мог взяться за такое дело — один. По моему, в таком журнале еще гораздо больше, чем в газете, нужна коллегия. Более или менее хороши ли рецензии, но ведь не ими живет журнал. Остальное — скука просто дичайшая. Это мнение здесь общее. Прошу оставить это суждение между нами. Мих. Мих. сильно на меня рассердился за критику некоторых статей в прошлых номерах. Одна статья была опасна для возвратившихся в Россию, а другая — просто злая и глупая. Это я ему прямо и написала. Нет, это не его дело, журнал. К тому же он перегружен своей работой, историей России, своими детьми — где ему еще создать «живую редакцию». А журнал, повторяю, страшно нужен. Это все же отдушина в нашей очень тяжелой жизни.

А жизнь — тяжела невыносимо. Иногда хотим уже уходить. Молодежь еще может как-то лавировать и чего-то ждать. Ну, а мы, столь старые старики, поставлены в отвратительные для самочувствия условия. Да и пора — очень мы устали. А уж на людскую низость смотреть, и эту вечную пропаганду слушать — опротивело.

Что же это я сделала?! Пишу и пишу. Простите! В Соед. Штаты — если можете — советую не возвращаться: мой муж предсказывает нарастание там конфликтов — стоит ли в них снова купаться? Правда, и здесь, особенно во Франции, со спокойствием и благодушием жить нельзя. Но все же тут все как-то душе «понятнее”. В Швейцарию вместе с Тат. Марк.{47} все-таки загляните. Виза? Но Вам визу дадут быстро. Манухины{48} тоже нансисты, но добиваются визы через 5-6 недель. А мы тут нажмем и Вам много хлопотать не придется. Только это надо сделать поздно весной или летом, когда во всей силе здешняя красота.

Сегодня слышала, что в Риме умирает Татьяна Львовна Толстая{49}. Ей — 83 года. А дочь ее, Таня, замужем за богатейшим итальянским магнатом. Чудо: ни куска его богатств не отнято! Живут с лакеями, дворцами и т.д. — среди адовой нищеты.

Жму Вашу руку, и оба мы сердечно вам кланяемся.