Из переписки моих родственников. Военные годы: 1941-1945

Дорогая Наташа, я нахожусь на военной службе (в ополчении) и поэтому мне пока трудно будет поддерживать с тобой регулярную переписку. Однако ты обязательно пиши на мой московский адрес. Мотя[24] будет как-нибудь мне доставлять твои письма. Я очень беспокоюсь насчет того, что ты без денег, но пока еще никак не могу уладить этого вопроса[25]. Надеюсь, что в ближайшее время все это благополучно разрешится. Будь здорова, спокойна, весела, кланяйся Алеше. Крепко целую тебя и обнимаю, пиши поподробнее. Папа.

14. Л. Д. Гринберг – Р. Н. Рабинович (из Ленинграда в Гаврилов Ям Ярославской обл.). 19 июля 1941

Дорогая мамуся, сразу по получении твоей телеграммы из Гаврилова Яма я выслала тебе 200 р. Вчера пришла твоя телеграмма Гошке[26], где мы старались прочесть между строк. Ясно, что ты не работаешь. Об условиях жизни вашей мы примерно знаем по письмам других, в частности Нади Копелянской. Хотела выслать тебе сегодня [денег], но тут распространился слух, что детей может быть переведут в другое место. Поэтому я пока воздерживаюсь, а завтра, наверное, вышлю, если узнаю что-нибудь точнее. В связи с предполагаемым Мариным отъездом[27] я получила расчет в лаборатории, стоило это двух дней терзаний и унижений. Сейчас иду за деньгами. Тем временем у Мары ситуация изменилась и теперь я совсем не знаю, как быть. Ехать к вам или ждать изменений у Мары – не знаю. Вечером будет семейный совет. Во всяком случае будь готова к неожиданностям любого рода. Гошка возможно тоже выедет на периферию. Пиши на адрес Нюши или Веры Львовны[28] – они самые сидячие. Замоталась со сборами очень. До сих пор от тебя нет письма, только телеграммы. Мамуся, родная, держись, кушай и не переутомляй себя. Целую, Лида

15. Р. Н. Рабинович – Л. Д. Гринберг (из Гаврилова Яма Ярославской обл. в Ленинград). 20 июля 1941

Дорогая Лидусенька, я в ужасной тревоге о вас, и в частности о Гогоше: не получила от него ничего, а послала ему 4 письма и 2 телеграммы. От тебя получила только письмо от 11-го, ждем с нетерпением дальнейших известий.

Вчера водили детей[29] в баню. Маленьких я сама мыла и одевала; все прошло совершенно благополучно. Здесь очень славная врачиха по фамилии Шафер, она составляла на всех медицинские карточки. Настроение у ребят хорошее, преимущественно у маленьких. Наташу пристроили работать в библиотеке (своей) и она как-будто немножко успокоилась. Скрашивает жизнь земляника.

Лидочка, сколько ты работаешь и когда возвращаешься домой? Все-таки ты спишь в своей кровати и нормально питаешься, а это немало значит.

Уехала ли Женя Будде? Мне теперь очень жаль, что Гуленька[30] не здесь. Знакомых есть порядочно, но всем некогда. Освобождена ли Ниночка[31] от работ? Как ее здоровье и как твое? Что поделывает Беллочка[32]? Вчера я писала Сарре. Думаю о вас всех постоянно. Приехала женщина из Ленинграда, я имела вести от 16-го.

Радио у меня есть в квартире, т. ч. я в курсе событий. Не знаешь ли ты, что с С<ергеем> Д<митриевичем>? Шура тоже мобилизован. Если тебе звонит В. Л., скажи ей, что Наташа писала ей несколько раз, она здорова. Телефон В. Л. Б-2–82–08. Лидочек, еще нет месяца, что началась война, а мне кажется, что прошло два года. Обнимаю и горячо целую тебя и Мару, Гогошу, Френков. Привет Нине. Твоя мама

16. Л. Д. Гринберг – Р. Н. Рабинович (из Ленинграда в Гаврилов Ям Ярославской обл.). 21 июля 1941

Дорогая моя мамуся, наконец-то получила от тебя письмо от 15/VII. Читаю все между строк. Досталось тебе как следует быть. Но твоя терраска меня совсем не устраивает. Ведь к зиме еще труднее будет подобрать помещение, как же ты будешь? Далеко ли ты находишься от Наташи теперь, после их переезда?

Ты сознательно опускаешь все подробности, но ведь интересно знать хоть какие-нибудь детали. Ты их «докармливаешь земляникой»: они сыты или нет? Где ты их кормишь? Они к тебе приходят или ты к ним? Пускают ли тебя в лагерь или нет? Что ты теперь делаешь целый день? Отошла ли после дороги? Есть ли у тебя кровать? Ведь мешка ты не взяла.