Из первых уст…

Рита спросила, какие костюмы, я говорю – уже все пошито. Она заметила: «Мне это не подходит. Я хочу что-то другое… А ты не возражаешь, если это будет что-то почти мушкетерское?» Поехали к Татьяне Георгиевне Старогорской, художнику по костюмам. Короче, приезжает она во Львов на съемки и выбирает себе рубашку Бэкингема. Рита надела эту роскошную шифоновую рубаху, под которой ничего не было, на боковом освещении была грудь видна, как будто она раздета. И это прошло, потому что эта грудь была так прекрасна! И вообще эта женщина была настоящей миледи, хотя одета она была не по времени, честно говоря. Лосины, сапоги, эта рубашка с широким поясом… Соблазнительная женщина, красавица! Можно было понять, почему мужики так бесились. Потому что из нее секс просто с треском вылетал, и все эти специальные платья она умела носить.

Г. Юнгвальд-Хилькевич

Иногда, конечно, привлекались дублеры, но чаще мы на конях ездили сами. С нами специально занимались. Первоначально обучение верховой езде началось на крытом манеже Московского ипподрома за несколько месяцев до начала съемок. Занятия вела тренер Соколова, великолепный человек, любительница животных, тонкий знаток верховой езды. Времени на тренировки было отпущено немного, но они были невероятно насыщенными. Нас учили и управлению лошадью, и правильной посадке. Соколова говорила: «Лучше вы упадете у меня на глазах на опилки, чем после где-нибудь на камни». Премудрости верховой езды я осваивала на коне по кличке Газон. Хитер он был невероятно: то усыпит бдительность мнимой покорностью, то начнет прыгать, пытаться сбросить. Только через какое-то время Газон привык ко мне, приветливо встречал и особенно не попрошайничал, как другие кони. Если же мне случалось не удержаться в седле, он не злорадствовал, посматривал с укоризной, но по-доброму, словно сожалея: «Да, с нашим братом всегда нужно держать ухо востро!» Но я с детства люблю лошадей, возможно, это у меня в генах: мой дед, офицер царской армии, в поместье имел свою конюшню, учил дочерей (и мою маму в том числе) держаться в седле. Кстати, любимую лошадь моей мамы звали Касатик, она много рассказывала о ней и мне, и Анечке. Аня тоже очень увлеклась верховной ездой, даже некоторое время бесплатно работала конюхом. Она и теперь иногда со своими друзьями-каскадерами едет в Подмосковье, где есть каскадерские лошади, седлает коня и мчит по просторам.

На съемках «Трех мушкетеров», 1978 г.

Когда уже начались съемки «Трех мушкетеров», постановщиком конных трюков у нас был Анатолий Ходюшин. Ему хотелось, чтобы моя Миледи в одном эпизоде подняла коня на дыбы. Кажется, дело нехитрое: нужно резче ударить шпорами в бока лошади и крепче натянуть повод. Но я когда представила, как острые жала шпор вонзаются в нежную кожу животного, сразу отказалась от этой затеи. А просто мчаться по пересеченной местности, с горы в гору, по рытвинам и насыпям – только ветер свистит в ушах – это с удовольствием! Очень редко в процессе съемок меня заменяла дублерша, когда у меня самой слишком болела от скачек спина, но в фильм вошли только те кадры, где на лошади скачу я сама!

Мне было очень важно почувствовать судьбу моей героини. Вообще, я убеждена, что если актер всерьез берется за какую-то роль, он начинает по-особому чувствовать ее, любить ее, вживаться в нее.

Кадр из фильма «Д’Артаньян и три мушкетера». Режиссер Г. Юнгвальд-Хилькевич, 1979 г.