Читаем Из песка и пепла полностью

Анджело примчался из своего маленького прихода, как только узнал новости, и Ева бросилась ему в объятия. Сгустившееся между ними напряжение было временно забыто перед лицом более важных обстоятельств. Они не общались с самого рукоположения. Ни писем, ни телеграмм, ни Дружеских визитов. Семь месяцев назад Анджело посвятили в духовный сан, и с тех пор дома его не видели ни разу.

Теперь они стояли бок о бок, взявшись за руки, пока ребе Кассуто в меру своих сил пытался дать объяснение неизъяснимому. Ева безмолвствовала. Она не отходила от Анджело с самого приезда, но, хотя все это время цеплялась за него, явственно давая понять, как в нем нуждается, упорно хранила молчание и даже плакала почти бесшумно, словно Феликс забрал с собой и весь звук. Маэстро ушел, и музыка ушла следом.

Камилло хотел, чтобы она сыграла на службе, но Ева лишь покачала головой, и он, видимо, понял.

Поэтому он попросил другого ученика Феликса исполнить что-нибудь из Мендельсона – выбор, который Феликс точно бы оценил, – и вопрос был закрыт.

Перед началом обряда они разрезали рубашку Феликса: криа, или надрывание одежды, символизировало их потерю и прореху в полотне семьи. Судьба оторвала его от них, и каждый из скорбящих взял себе по клочку ткани, повторяя строки из Книги Иова: «Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!» Эти лоскуты им предстояло носить прикрепленными к одежде в течение последующих семи дней шивы.

Но Феликса забрал не Господь. Феликс сам решил уйти. Суицид в иудаизме осуждался так же сурово, как и в католичестве, однако ребе Кассу-то первым произнес: «Барух ата, Адонай, Даян ха-Эмет» – «Благословен ты, Господь, Судья истинный». Феликс стал жертвой войны, добавил он, и больше эта тема не поднималась.

Месяцем раньше Анджело провел свои первые похороны. Возлюбленная жена и мать – одна из прихожанок его крохотного прихода – неожиданно покинула этот мир. Анджело боялся подвести ее семью в час нужды, но стоило ему отрешиться от собственных переживаний, сосредоточившись вместо этого на усопшей и ее близких, как нужные слова сами пришли на ум. Он вел службу на латыни, а ребе Кассуто на иврите – Ева переводила ему, что знала, – но ощущения были почти такими же. Бог сотворил нас по своему образу и подобию, и к нему мы вернемся.

После службы они присоединились к длинному шествию до кладбища, останавливаясь по пути семь раз и словно подчеркивая таким образом тяжесть и горечь своей задачи. Опущенный в могилу гроб засыпали землей: Феликс возвращался к праху, из которого вышел. Это было прекрасно и мучительно. Как сама жизнь. Как возвращение домой. Как новая встреча с Евой.

Затем они отправились на виллу и остаток дня провели, принимая постоянный поток друзей и соседей, пока он тоже не подошел к концу, как и прочие ритуалы. Теперь они с Евой сидели на табуретках таких низких, что Анджело пришлось уложить протез перед собой, и смотрели на свечу, зажженную сразу же, едва они переступили порог.

– Что значит «шива»? – спросил он негромко, желая вырвать Еву из кокона ее молчания. Она казалась такой отстраненной, что Анджело начал за нее беспокоиться.

– Семь. «Шива» значит «семь», – ответила она незамедлительно.

– Вот оно что. Мы останавливались сегодня семь раз. И вы будете сидеть шиву в течение недели. Семь дней.

Странно. Прошло ровно семь месяцев с тех пор, как он в последний раз был дома.

– Да.

– Почему именно семь?

– Это из Иова. Когда он все потерял, друзья сидели с ним семь дней и семь ночей, скорбя с ним и за него.

Они снова погрузились в молчание. Анджело разрывали боль потери, доводящее до слез бессилие и отчаяние, что он больше не может вызвать у Евы смех и сделать их отношения простыми и беззаботными, как когда-то. Он вцепился в волосы – и вдруг понял, что исповедуется.

– Я не смогу остаться. Я бы так хотел, Ева. Но у меня есть неотложные обязательства.

– Знаю, – ответила она спокойно. – Спасибо, что приехал.

– Если бы я мог, я бы забрал всю твою боль. Увез ее с собой. И пережил за тебя.

Он охотно пережил бы за нее любые мучения, если бы это значило, что Еве не придется их испытать.

– Знаю, – ответила она вновь, будто поверила каждому слову. – Но боль, к сожалению, устроена не так. Мы можем причинить ее, но очень редко можем исцелить.

– Поговори со мной. Может, так станет легче. Расскажи, зачем все это. – И Анджело широким жестом обвел комнату, охватив и свечу, и занавешенные зеркала, и низкие табуретки с траурными блюдами, которыми семье предстояло питаться до окончания шивы. По виду это была странная смесь яиц, хлеба и чечевицы – не лучший способ утешиться, если бы выбирал лично он.

– Расскажи, зачем нужна свеча, – попросил Анджело, давая Еве отправную точку.

– Один из членов семьи зажигает свечу сразу же, как только возвращается с похорон. Она называется поминальной и будет гореть все семь дней.

Анджело кивнул, побуждая ее продолжать.

– Эта свеча напоминает нам об ушедшей душе и о свете Господнем. В конце концов, Он сотворил наши души из Своего света. Об этом должно говориться в Торе.

Перейти на страницу:

Все книги серии Романы Эми Хармон

Бесконечность + 1
Бесконечность + 1

Девочка. Мальчик. Вспышка страсти. Сложные обстоятельства. Только один выбор: уйти или протянуть руку помощи, рискуя собой… Бонни – суперзвезда. Она красива, богата и невероятно знаменита. Бонни мечтает умереть. Клайд – никто. Он сломан, гениален и невероятно циничен. Все, о чем он мечтает, – это еще один шанс в жизни. Их встреча запускает бомбу замедленного действия… Вместе у парня без прошлого и девушки без будущего есть несколько дней, чтобы все изменить. Кем они станут друг другу? Незнакомцами, друзьями, соучастниками преступления или влюбленными? Их путешествие может изменить судьбу каждого, стоить жизни или длиться бесконечность…и один день.Если бы Бонни снова встретила Клайда, рискнула бы она всем?Это книга о близком человеке, который может скрываться за маской незнакомца. О любви, которая встречается в самых неожиданных местах. О золотой клетке, которая может быть страшнее тюремной решетки. – goodreadsВ книге есть: #страсть, #препятствия, #реализм

Эми Хармон

Современные любовные романы

Похожие книги