Из-под пяты веков

Ефим нахмурился. Сердито прикрикнул:

– Зачем языком, как веслом в море, болтаешь? Не знаешь, что не любит этого зверь?

Яшка знал про все суеверия и приметы деда. Но три зимы пребывания в школе

сказались: кое-какие из суеверий охотничьих он совсем успел позабыть, а над другими

посмеивался. Привык верить за эти годы тому, что написано было в книжках, и тому, что

учителя говорили. Улыбнулся при воспоминании о школе, но деду ничего не сказал. Перевел

разговор на другое, чтобы не сердить деда.

– Приваду теперь разбросаем или как?

Ефим подумал. Почесал голову. Спросил у Яшки:

– Сколько капканов ставить будем?

– А сколько их у тебя есть?

– Десяток, может, найдётся.

– Мало десятка. Еще купить надо. Шкур теперь добыли, сала добыли. Можно еще

капканов купить.

– Зачем ещё?

– Больше капканов стоять будет – больше песцов добудешь.

– Когда урожай на песца бывает, из трех-четырех капканов только вынимать успевай! А

когда нет песца, – сто капканов ставь и то десятка хвостов не поймаешь за всю зиму.

Яшка улыбнулся.

– Ты, дед, считать не умеешь. Будем считать так: когда в три капкана попадет в хороший

год сразу три песца, сколько попадет песцов в десять капканов? По песцу на капкан если –

десять песцов зараз. А на двадцать капканов – двадцать песцов. Так?

У Ефима даже краска на щеках заиграла. Побил его Яшка расчётами, и старику обидно.

Но сдаваться он не хочет.

– Без тебя считать умею. Вперёд тебя научился. Что будешь с деньгами делать, когда

много песцов добудешь?

У Яшки в голове – школа. Школьные разговоры. И разговоры на соборке. Он верит не

деду, а тому, что говорили в школе о промыслах. И говорит об этом деду:

– Больше добудем песцов, государство много денег получит. На деньги много товара

всякого купит. К нам – на Новую Землю привозить товар будет. Тогда мы всё купим.

– Ты меня не учи! – грубо кричит Ефим.

Но Яшке очень хочется поучить деда, только сейчас он не хочет больше сердить его.

Поэтому снова говорит о капканах:

– Сколько поставим?

– Пяток ли, а то и поболе поставим. Привада есть теперь. Для собак только надо

оставить. Кто знает, когда опять добудем нерпу. А собак нечем станет кормить.

У Яшки лукавый-лукавый огонёк в глазах появился. Запрокинул назад голову. Сквозь

смех выговаривает:

– День придёт – собакам еду принесёт... Ха-ха-ха-ха...

Захохотал и Ефим.

– Ты заботливый стал. От тебя заботе учусь... Давай топор, да разрубим зайца на куски.

Разрубили заячью тушу. Сложили все куски в лодку. Туда же целиком положили и

нерпичьи туши: нерпичья туша лёгкая, с ней и без разрубки легко справляться.

Подъезжали к берегу в тех местах, где виднелись отдельные камни. Выходили из лодки.

Выносили с собой нерпичью тушу. Заваливали её со всех сторон тяжелыми камнями. Только

с одной стороны оставляли небольшое отверстие, чтобы наткнувшийся на приваду песец мог

немного полакомиться мяском морского зверя. Но отверстие оставляли такое, что лишь с

трудом мог песец втолкнуть в него свою голову и мелкими кусочками отрывать от привады.

Позже, когда привадится песец ходить «обедать» в известное место, приедут Ефим и

Яшка на собаках и у отверстия к песцовому «столу» поставят капканы1. Привяжут цепочкой

к тяжелым камням.

Придет голодный песец добывать еду из-под знакомых ему камней, а ногу его –

переднюю или заднюю, правую или левую – будет ждать коварный капкан. Попадет лапа

песца в стальные челюсти капкана, и не уйти уже больше ему от привады.

Придет на его место другой, третий песец – их участь будет такая же.

И каждый день, когда не будет завывать свирепый ветер в горах, будут ездить к привадам

люди и освобождать песцовую ногу от холодного стального капкана. Если не издохнет в

капкане песец до приезда людей, его безжалостно добьют хореем или ещё чем-нибудь, но не

острым, не портящим дорогую шкурку.

В семи местах разбросали приваду Ефим и Яшка.

– Придется ещё спать здесь ночь. Поздно ехать домой, – решил Ефим.

Яшка рад.

– К вечеру, – сказал он, – или наутро, может, ещё нерпы покажутся на море. Ещё убьем!

– Про то мы не знаем. И говорить не надо про то, чего не знаешь. Пойдём лучше

кипятком язык да брюхо мочить. Про то, что будет завтра, завтра и знать будем.

При упоминании о чае Яшка почувствовал, что и есть хочется, и усталость ломит плечи.

Не жалеючи сил, помогал он деду ворочать камни, прикрывать ими привады, и это

сказывалось.

– А хлеба на завтрашний день будет? – спросил у деда, сплёвывая за борт лодки.

– Сам видел. Чего спрашиваешь?

Яшка замолчал.

Молча напились в избушке чая и завалились спать: устали.

Утром Ефим заторопился:

– Скорее поедем. Небо совсем нехорошее стало: ветер будет в сутках.

Погрузили в лодку шкуры и сели за вёсла.

Над водой кое-где забелел туман. Сначала редкий, потом всё гуще и гуще.

– Вернёмся лучше, – предложил Яшка.

Ефим не согласился:

– Лодка маленькая. Поедем о самый берег, пока нет ветра.

Часа два работали веслами, едва различая контуры каменистого берега. Временами весло