Из-под пяты веков

Дед бежал по берегу за лодкой, крик его повторялся в горах. Как будто кричал не один

человек, а целая толпа людей перекликалась:

– Яшка!

– А-а-шка...

– А-а-ка...

– А-а-а...

Крики замирали где-то в горах, а на смену им рождались новые.

– Яшка! Стреляй!

– А-йя-йя...

Яшка понял наконец, в чём дело. Вспомнил всё до мелочей, с чего и как началось.

Сомнений не могло быть – заяц был только ранен, а не убит. Раненого зайца Яшка и

заставил катать себя в лодке по заливу.

Яшка едет на морском зайце!

А по берегу бежит дед Ефим.

Дед Ефим состязается в быстроте бега с морским зайцем...

Весело?..

Нет, Яшка не был расположен к веселью. Яшке страшно от такой прогулки. И чем скорее

она кончится, тем лучше.

Голова Яшки горит от ушиба и от мыслей.

Понимает он, что прогулка по воде может кончиться прогулкой под водой, если рана у

зайца не особенно серьёзна. Покрутится-покрутится заяц по заливу, а потом и вывезет Яшку

в просторы океанские.

И Яшка начинает понимать смысл выкриков деда.

Пока заяц под водой, стрелять, понятно, не в кого. Но заяц не может же вечно оставаться

под водой! Это Яшка хорошо знает. Он знает, что заяц высунет голову из воды, чтобы набрать

в легкие свежего воздуха.

И Яшка хватает винтовку, валявшуюся на дне лодки.

Бесконечными кажутся ему минуты.

Мягко журчит вода под лодкой.

Кричит дед. И дробится, отскакивает от каменных гор его крик. Лезет в Яшкины уши.

Ввинчивается в Яшкину голову.

Наконец-то!.. Над водой показалась голова зайца.

В ту же секунду хлопнул выстрел и загремел по горам.

И опять всплыло на поверхность воды всё большое тело зайца. Задергалось, задрожало

мелкой-мелкой дрожью.

Яшка вложил в винтовку новый патрон и выстрелил ещё раз, тщательно нацелившись в

голову зверя.

К берегу он подъехал бледным, с горящими злым огоньком глазами.

Дед подошёл к нему уже после того, как он подтащил безжизненную тушу зверя к берегу.

– Счастливо отделался! Счастливее меня. А меня – гляди-ка ты! – чуть не утопил

проклятый.

– Тебя?! – удивился Яшка. – Ты жена берегу был?

– А ты не видел, как я за лодкой в воду улетел?

С подола малицы деда стекала вода. Яшка только сейчас обратил внимание на мокрую

малицу. И ему стало смешно.

От смеха ослабели, подогнулись, как верёвки, ноги. Мешком свалился Яшка на острые

камни и хохотал, хохотал...

Вместе с ним хохотали горы. А над ним, наклонившись, хохотал дед Ефим. И с подола

Ефимовой малицы капала по капле вода.

Когда Яшка успокоился, Ефим сказал:

– Я зазяб. Пойди согрей чайник. Я тем временем обдеру зверя.

– Обдерём тогда после. А то совсем простудишься. Пойдём скорее в избушку.

Вытащили лодку и зайца на берег, и Яшка побежал к норе, в которой спали. К приходу

деда он успел уже развести огонек.

Ефим снял с себя одежду. Повесил её над огнём на весло. Яшка сдернул с себя малицу и

подал деду.

– Может, войдет? Попробуй.

Но малица не влезала на деда. А голому в каменной избушке было всё-таки холодно.

Яшка видел это по трясущейся нижней челюсти деда, по посиневшим губам его.

– Сядь да ноги засунь в малицу, – дал Яшка совет.

Просунул Ефим голые ноги в рукава малицы, подол закрыл ему плечи.

– Огня мало, дед. Чайник согреть хватит, а одежда твоя не высохнет. А может, плавник1

есть на берегу?

– Какой тебе тут плавник? Не Карская ведь сторона. Когда-то было много плавнику, а

нынче сучка не найдешь нигде.

– А все-таки сбегаю. Чайник скипит – ты пей. А я пока поищу.

И Яшка побежал по берегу залива с топором в руках.

Было уже совсем светло, и это облегчало поиски топлива. На бегу нагибался Яшка за

небольшими щепками, сучочками, выброшенными океаном на берег.

– Хоть бы полено где найти!

Но ничего, кроме сучков, не попадалось на глаза. Да и этой мелочи набрал только штук

двадцать.

Мало! Всё же и это годится. Побежал обратно к избушке. Положил всю собранную

мелочь на огонь.

– В другую сторону еще сбегаю: там нет ли чего, – сказал и опять убежал.

Минут через десять после этого Ефим услыхал стук топора. Удивился:

– Но?! И дрова нашлись? Вот как оно по-хорошему дело-то оборачивается.

Раскрасневшийся, сияющий Яшка прибежал с целой охапкой дров.

– Там семь брёвен в одном месте нашёл. Вот теперь высохнет всё.

Много натаскал Яшка дров к избушке. Скоро высохли штаны и рубашка Ефимовы над

хорошим огнем. А о малице старик и не заботился. Пощупал только, чтобы убедиться, не

течет ли с неё вода.

– Провяла маленько – и ладно, – сказал Яшка, – теперь скорее пойдем: зайца обснимаем

да и домой поедем.

Не успели, однако, дойти до лодки, как недалеко от берега вынырнула голова нерпы.

Потом другая, третья.

1 Плавником называют бревна, выброшенные океаном на берег.

Забыли обо всем, кроме охоты. Торопливо заряжали винтовки, торопливо целились в

круглую голову, на несколько секунд показывающуюся из воды.

Семь нерп убили вдвоем: четырём нерпам пробили головы Ефимовы пули, а трем –

Яншины. И оба – дед и внук были довольны удачей.

Быстро подобрали убитых зверей и быстро содрали с них шкуры вместе с салом.

У Яшки блестели глаза и губы расплывались в улыбке.

Поделился радостью с дедом:

– Горевали, привады нет... Сразу добыли много.