Из-под пяты веков

– Хорошо!.. Страсть как хорошо говорили! Небывалого мы с тобой наслушались, да и

невиданного насмотрелись. Меня прямо-таки оторопь взяла, когда большой русский

начальник назвал нас «товарищи неньця»... Школа опять же для наших ребят...

– А ты почему увез из школы своего сына после первой же зимы?.. Две дочки Андрея

Хатанзейского, да и другие ребята по пятой зиме учатся...

– Будто ножом в сердце ударяешь ты меня этими словами!.. Думаю, что так нынче

сделаю: уговорю свою жену – пошлем Степана с будущей осени.

– Обо всём, что видел и слышал на соборке, расскажи своей жене. Она, может быть, и

поймёт, что надо жить не по-старому, а по-новому. И всех ребят надо учить...

– Ладно, ладно! Так и сделаю, – соглашается Проигрыш. – А сейчас давай-ка спать:

завтра пораньше выеду.

4

– Что долго носил тебя леший? С Шоркунчиком небось пьянствовал да всю пушнину,

которую увёз, пропил? – вот такими словами встретила Хариеста Васильевна мужа.

Иван Максимович торопливо из-под малицы достал сверток бумажных денег,

полученных в «Кочевнике» за пушнину, и протянул Хариесте:

– На-ко, посчитай наперво, а после уж и Шоркунчика вспоминай. Глупа ты, вижу,

сегодня... Еду да чай приготовь, пока оленей распрягаю... А Степан в оленях?

– Где же ему быть, когда ты в отъезде?

Подробный отчёт сделал Проигрыш обо всём, что слышал, видел, делал в Тельвисочном.

И закончил вопросом:

– Не лучше ли нам с тобой сделать так, как советует Евстохий Лагей?

– Опять Степана в школу отправить? – вскинулась Хариеста. – Да отправляй! Лешак с

тобой-то! Отправляй! Правду, верно, сказывают: черного кобеля не отмоешь добела! Живи,

коли так, со своим Степанушкой, а я к своему отцу вернусь!..

На этом семейный разговор оборвался, и Степан продолжал жить в чуме всё на том же

собачьем положении.

СТАРОЕ И НОВОЕ

1

В мае 1929 года ненецкий исполком вызвал учителей Макара Андреевича Прислонова и

Павла Ивановича для получения задания.

– Тебя командируем в тундру, – сказал председатель исполкома Павлу Ивановичу. – Надо

там, в Малоземельской тундре, поставить ПНОК1 на ноги. А ты, Макар Андреевич, поедешь

в Москву, в Комитет Севера при ВЦИКе. Там надо добиться, чтобы наша ненецкая школа

работала столько же месяцев в году, как и русские школы. Исполком думает, что это

возможно... Возможно, если начинать ученье не с декабря, как это делается сейчас, а с марта.

С марта по январь ребята будут учиться, а весь январь–февраль и часть марта у них будут

каникулы. В январе–марте родители детей будут кочевать в лесах близ Тельвиски. Согласен

поехать в Москву?

– Согласен.

– Попробую и я побороться с теми, кто мешает работать нашему первому ненецкому

колхозу, – спокойно, но твёрдо сказал Павел Иванович. – Начну с той самой пармы, жители

которой записались в колхоз ещё в прошлом году.

2

Парма – так назывались стойбища кочевников из нескольких семей. Каждая семья жила в

своем чуме, но свои маленькие стада оленей пасли совместно. Вблизи небольшого озера

Павел Иванович увидел парму из шести чумов. Тут он и остановился.

Он сам прожил свои детские годы в парме, и найти общий язык с кочевниками

1 ПНОК – первый ненецкий колхоз.

сегодняшней пармы для него было просто.

К тому времени, когда солнце полночь показывало, он закончил беседу с кочевниками

такой фразой:

– Так вот, товарищи, привыкайте называть свою парму колхозом. Так и будем называть:

первый ненецкий оленеводческий колхоз. Всероссийский Центральный Исполнительный

Комитет для краткости называют ВЦИК. А вы свой колхоз можете, по-моему, называть

ПНОК.

Раздался общий смех и возгласы:

– Вот как коротко и легко: ПНОК – и всё!

– Малый ребенок запомнит такое название.

– ПНОК, ПНОК, ПНОК... Коротко и красиво.

– Спасибо, Павел Иванович, что добру учишь.

– Глядите на полночь! – крикнул парнишка. – Кто-то к нам идёт.

– Да, кто-то едет к нам, – сказал вновь избранный председатель ПНОКа. – Подождать,

думаю, придется со сном-то.

3

Приехал Варницын.

– Ань дорово! – бросил приветствие, соскочил с санок.

– Куда поехал? – спросил Павел Иванович.

– До вас приехал... Худое дело выходит. Я за советом к вам... Не к вам ехал, да

пообдумался дорогой и вот – к вам.

Варницына окружили.

– Что худое вышло?

– Какая беда приключилась?

– Кого настигла беда?

Варницын, почесывая голову, стал рассказывать:

– Такое вот нехорошее дело вышло: послали меня людей собирать, чтобы судить парня

Проигрышева...

– Судить?

– Кто будет судить?

– За что судить?

– А вы не перебивайте, – остановил учитель. – Сидор Михайлович всё расскажет.

– Вытащил, ишь ты, парень Проигрышев из воды Ледкова Василья Модестовича.

Вытащить – вытащил, а до чума не проводил. По дороге к чуму Ледков чуть другой раз не

утонул – в реке. Вот старик Апицын Федор Егорович и говорит: «Парня надо теперь судить и

присудить к той же смерти, от которой Ледкова спасал, да и не до конца спас».