Из-под снега (СИ)

Слушая описание извращённого, живоедского ритуала, Вильяра чувствовала, как у неё без ветра шевелятся волосы. Латира сжал губы и гневно сверкал глазами из-под нахмуренных бровей. Но мудрые изо всех сил сдерживали чувства и слушали молча, не прерывая откровенную речь брата по служению. А Наритьяра всё говорил и говорил, торопливо, будто в последний раз. Собеседников он опасался всё меньше, но от застарелого, въевшегося в кости страха, от привычки молчать, против которой он шёл, как против ветра, его корёжило и воротило.

-- Да, Старший Наритьяра признал, и хранитель знаний Нельмара подтверждает, что такой ритуал может быть действенным. Но испытать его на ком-то живом Средний, кажется, не успел. Не пошёл в открытую против строжайшего запрета наставника. Старший рассуждал, что неодарённые -- конечно, сор среди охотников, но если принести их в жертву, такая потеря тоже ударит по кланам слишком сильно, а главное, расколет даже Наритья. Средний долго не решался на последний шаг. Исподволь он готовил, воспитывал своих избранных живоедов. Лишь когда в угодьях Вилья всё задуманное Старшим пошло кувырком, когда наставник дал явную слабину, вот тогда Средний рискнул и выступил.

-- А что было задумано-то? Расскажи?

-- Дни перед полнолунием, когда всё решалось, я провёл в угодьях Наритья. Старший и Средний совещались здесь без меня, потому я не постиг все тонкости их замыслов и расстановку предстоящей большой охоты. Старший желал так или иначе погубить тебя, Вильяра, а в твоих угодьях учинить большую усобицу и буйство стихий. Тебя, Латира, он собирался не просто убить, а посмертно выставить зачинщиком всех беззаконий. Бродячие архане и отщепенцы из Наритья, по замыслу Старшего, должны были погромить дома вдоль тракта и скоро сгинуть. В действенность их клятв наставник не то, чтобы не верил, но мёртвые грабители, убийцы и живоеды молчат надёжнее заклятых. Старший навёл бы здесь порядок на правах недавнего временного хранителя Вилья. Навёл быстро и сурово, а потом взялся бы учить нового Вильяру. На два-три года клан Вилья -- в полном его распоряжении. Купцы Наритья снова хозяйничали бы здесь, а может, уже и поселенцы потянулись бы на родину предков. Нари Голкья -- жирная добыча!

Вильяра не выдержала, ругнулась щурами. Нимрин, даром, что чужак, угадал всё в точности! Глянула в сторону воина -- хранитель знаний рассказывал ему про Камни, показывал их на всей Голкья, заодно уговаривал спеть за мудрых. А самого-то хранителя в круг пускать уже боязно, да и Наритьяру, хоть он моложе и целее. Оба не только пели в свой черёд, но постоянно вели и направляли остальных поющих. Вот как ни зла была мудрая на Наритья, а на рыжего сейчас злиться не могла: слишком напомнил он вдруг и видом, и повадкой несчастную дурочку Мули. Вот как такая одарённая колдунья не учуяла стрелка в скалах? Но вспомнив племянницу, Вильяра всё-таки разозлилась и мрачно вопросила:

-- Мудрый Наритьяра, ты говоришь, тебя здесь не было, и ты ничего толком не знал. А кто мешал мне петь великую песнь против "проклятья пурги"? Не ты ли?

Отпираться он не стал:

-- Я. Увы, тогда Средний уже призвал меня, и я... В общем, я не смог ему не подчиниться... "Проклятье пурги" было ещё задумкой Старшего, с расчётом свалить запрещённую ворожбу на Латиру. Только когда Средний запел "проклятье", Старшего-то, скорее всего, уже не было в живых. А потом Средний начал раскачивать "качели смерти" и объяснил мне, что я должен делать, чтобы Голкья не погибла раньше времени. Пел он только сам, но ему нужен был напарник, который постоянно слушал бы стихии и направлял его усилия. Он очень подробно рассказал мне, как работает заклятье. Впервые в жизни я услышал от него, что я чуткий, внимательный и умный. После него, несравненного -- лучший ученик нашего наставника. Мол, потому он и выбрал в помощь меня, а не кого-то другого. Луну назад я свой левый глаз отдал бы за такую похвалу, а тут уже -- лишь бы её не слышать. Я в последний раз попытался его отговорить, умолял не раскачивать Голкья, но он решил непреклонно. Он готов был убить меня на месте и петь один, с опасностью скоро сорвать заклятье, сгореть самому и сжечь мир в неистовом свете... Он же, правда, считал себя потерянным во младенчестве сыном Солнца и Луны! Говорил, что приёмные родители нашли его в снегах у тракта, завёрнутым в удивительную шкуру, цвета золота...

-- Была такая история, -- подтвердил Латира. -- Я даже знаю, кто умел так красить шкуры, и можно было по горячим следам разыскать, чей младенец. Дом, откуда выбросили в снега новорождённого, есть заведомое логово беззакония. Даже если родителям ребёнка явилось некое ужасное пророчество, они должны были принести дитя мудрым и огласить слово. Но Наритьяра Старший не стал доискиваться. Сказал, мол раз другие охотники успели подобрать невредимого младенца и приняли, как родного сына, то и ладно.

-- Правильно его выбросили, и лучше бы не подбирали! -- рыкнула Вильяра, сама ужаснувшись беззаконию своих слов.