Из Псковской губернии

Нравственностію здшніе жители вообще не могутъ похвалиться; обычай выдавать двку замужъ, когда ей далеко минетъ за 20 или за 25 лтъ, мужчинамъ жениться отъ 25 до 30, - много мшаетъ чистот нравовъ; но и зная это, все-таки съ трудомъ вришь, что въ Залсь, напримръ, какъ оказывается по собраннымъ мною справкамъ, на 70 рожденій, 12 незаконныхъ. Замчательно, что полуврцы нравственне Русскихъ; Русскіе и полуврцы никогда не мшаются женитьбой, и потому это замтнй. Такъ мн здсь же сказывали; что въ Лифляндіи знали только два случая о незаконнорожденныхъ и то потому, что въ то время солдаты стояли, и разумется, эти дв несчастныя двки пропали, тогда какъ между нашими на этотъ проступокъ смотрятъ не очень строго: женихи обгаютъ двокъ, у которыхъ есть дти, да и то не совсмъ; зато на посидкахъ и въ хороводахъ он — первыя.

Отъ священника я пошелъ довольно рано и дошелъ до Рацова, гд зашелъ въ избу; въ изб сидла одна старуха; поздоровавшись, я попросилъ у ней пообдать.

— Изволь, родный, отвчала та: да ужъ не погнвайся: хлбушка дадимъ, кваску хлбни, а больше ничего нтъ. Въ разоръ разорили, кормилецъ! Баринъ-то, говорятъ и добрый, да что толку-то? Управляющій Чухна, что хочетъ, то и длаетъ. Вотъ дома теперь только я, да старикъ мой; да и то дома, что боленъ….

Вошелъ больной старикъ, едва передвигая ноги; старуха еще больше стала хныкать. Помочь имъ я не могъ и я, захвативъ у нихъ кусокъ хлба, ушелъ. Отойдя отъ Рацова версты съ дв, я прислъ на берегу озера.

— Какъ прозывается это озеро? спросилъ я мальчика, лтъ 14-ти бжавшаго по дорог.

— Куцино, отвчалъ тотъ.

— Деревня близко есть?

— Есть, прокричалъ на ходу мальчикъ, повернулся въ лсъ и скрылся; должно-быть пошелъ за орхами.

Врно, этотъ мальчикъ изъ полуврцевъ. Русскій непремнно бы остановился, спросилъ за чмъ нужно знать и, можетъ быть, робя, а все-таки вступилъ бы въ разговоръ. Думая о старух, у которой я только былъ, о пробжавшемъ мальчик, не помню какъ я заснулъ и проснулся, когда солнце было довольно низко; возвращаться назадъ въ Рацово мн не хотлось, и я, понадясь на счастье, пошелъ впередъ отъискивать ночлега; но счастье стало мн измнять, или можетъ-быть судьба стала меня готовить къ Псковскимъ невзгодамъ… Было уже очень поздно, когда я подошелъ въ хутору какого-то Нмца.

— Куда идешь, добрый человкъ, спросилъ меня работникъ, стоявшій у воротъ.

— Въ Изборскъ, почтенный, отвчалъ я; далеко-ли отсюда до Изборска?

— До Изборьска недалеко, дв версты, сказалъ онъ: да ты не ходи, идти нельзя, — волковъ много; а ночуй у нашего Нмца, у него просторно.

Я обрадовался приглашенію, но совершенно напрасно. Нмецъ на мою просьбу объявилъ, и то смиловавшись, что „одну только версту опасно будетъ идти, а тамъ другая верста пойдетъ полемъ; а полемъ — нтъ никакой опасности“.

Когда меня такимъ образомъ успокоивалъ нмецъ, и успокоивалъ очень радушно, а все-таки не пустилъ ночевать, я вспомнилъ про Перовскаго. Въ 1812 году онъ былъ взятъ въ плнъ и его повели во Францію. Дорогой онъ износилъ сапоги, потеръ ноги такъ, что едва могъ идти. Во всей Германіи онъ не могъ выпросить себ сапогъ: вс Нмцы о немъ только сожалли, а сапоги ему были брошены изъ перваго окна — во Франціи.

— Воды можно у васъ попросить? спросилъ я, совершенно успокоенный Нмецкимъ краснорчіемъ.

— Воду кушай, воду кушай!

Напившись, я пошелъ къ Изборску и первую версту прошелъ благополучно; при выход изъ лсу я замтилъ мужиковъ; по крику можно было догадываться, что они шли съ попойки. Не доходя до нихъ нсколько саженъ, я остановился, выкурилъ папироску, а мужики все стояли. Не хотлось съ ними сходиться, а длать было нечего, и я пошелъ къ нимъ.

— Братецъ, постой, братецъ! кричали они мн, когда я поровнялся съ ними.

— Что вамъ надо, братцы? спросилъ я, не подходя близко къ нимъ.

— Да ты не бойся, братецъ! Мы сами хозяева, подойди пожалуста поближе.

— Что же вамъ нужно, братцы? сказалъ я, подойдя къ нимъ.

— Ты въ Изборьскъ идешь; отведи парня до дому.

— Доведи, другъ, кричалъ предлагаемый мн въ товарищи мужикъ, безъ шапки, кафтана и сапогъ.

Онъ былъ пьянъ, другіе же, какъ я замтилъ, были совершенно трезвы.

— Отчего же вы сами не ведете его? спросилъ я опасаясь за пьянаго.

— Да намъ некогда, отвчали т: намъ завтра на работу идти. Видимъ — человкь пьяный, бжитъ, — какъ одного пустить; а мы и не изъ той деревни —

Я взялъ подъ руку пьянаго и привелъ его домой, и на другой день узналъ, что онъ былъ въ гостяхъ у своей сестры, отданной замужъ въ другую деревню; тамъ подгулялъ и вздумалъ идти домой. Зять снялъ съ него все — шапку, кафтанъ и сапоги, и, не могши его уговоритъ остаться ночевать, пустилъ. На дорог напалъ онъ на незнакомыхъ и т повели его домой, а увидавъ меня, сдали мн на руки.