Из пустого в порожнее

Тогда, ещё не разглядев, кто где, он помнил, что минуту назад Ксюша и Злата стояли в разных концах двора. Если одежда горит на обеих, ему придётся выбирать, кого спасать первой. За Злату Егор готов был отдать свою жизнь. Но вдруг оказалось, что за Ксюшу он готов пожертвовать даже жизнью Златы. Потом он увидел, что Ксюша невредима, справляется без посторонней помощи; и бросился к Злате. А сам чувствовал смутную, но очень гаденькую досаду за предыдущие мысли. И чего ему в голову взбрело? Он разозлился, как будто Ксюша его подвела: у него тут такие странные идеи промелькнули, и всё впустую. Если б Ксюшку потребовалось спасать, получилось бы не так обидно. Выходило, что его мимолётные раздумья бесполезны и напрасны, но они ж, заразы, теперь никуда не денутся! Ему о них не забыть, а надо бы! Пять минут назад всё было замечательно ясно, он собирался звать замуж Злату и лирически грустил из-за предстоящей разлуки с Ксюшей. И вдруг — получите и распишитесь, Егор Михайлович: Ксюша Вам куда нужнее Златы, а Вы и не знали! Отныне как хотите, так и живите с этой информацией! Ну и что, что помолвка с Ксюшей расторгнута, а со Златой — практически состоялась, это Ваши проблемы. Кстати, Ксюша не сильно-то возражала против расставания. А сегодня сама Вас уговаривала официально позвать замуж Злату. Давай, мол, не затягивай, жажду погулять на вашей свадебке. Значит, как жених Вы ей на фиг не сдались, Егор Михайлович. Эту информацию тоже примите к сведенью.

Перематывая в уме короткий послепожарный разговор с Ксюшей, Егор искренне не понимал, как у него язык повернулся такое сказать. Словно говорил не он, а кто-то другой, пока настоящий Егор беспомощно наблюдал со стороны.

Глубоко задумавшись, он упустил момент, когда Злата очувствовалась. Продолжал автоматически наглаживать её, пока она не дёрнула его за рукав.

— Егор.

— А? — Он уставился на неё, будто не сразу вспомнив, кто это.

— Ты сам как?

— Я? Ничего. А ты?

Злата зябко повела плечами.

— Бывало лучше, — она улыбнулась, а Егору подумалось: до чего же эта фраза заезженная и неестественная. — Ты хотел мне что-то сказать перед пожаром.

— Да? — удивился он и тут же вспомнил. — А, да. Но, знаешь, давай позже, когда всё уляжется. Сейчас мы оба взвинченные.

— Ты прав. — Злата обворожительно улыбнулась. — Лучше потом. — И подставила ему губы для поцелуя.

Пришлось целовать. Раньше, целуя Злату, Егор чувствовал восторг, удовольствие, азарт. Сейчас не почувствовал ничего.

Как всё могло измениться настолько сильно и быстро? Опять подползла злость на Ксюшу и свернулась змеёй в груди. Что ж так тошно-то?

Глава 9

Нормально пострадать у Ксюши не получилось. Вымотанная, она уснула, едва голова коснулась подушки. Проснувшись утром, собралась было поваляться, размышляя о предательстве Егора и в целом тленности бытия, но влетела переполошенная Людмила и, бурно жестикулируя, поведала, что в городе чрезвычайное положение. Ночью зародились погромы — социально активные граждане принялись забрасывать камнями и огненными зельями дома и лавки пустых, требовали, чтоб пустые убирались из Стратимграда немедленно, куда угодно, лишь бы подальше. Власти быстренько ввели чрезвычайное положение, а когда чрезвычайное положение — не просто указ, но и мощные магические меры, люди становятся удивительно законопослушными. Удалось избежать серьёзных жертв, немногочисленные разрушения уже ликвидировали, на улицах сейчас тихо, но поди угадай, что творится внутри каждого конкретного дома. Уличное спокойствие — лишь видимость, и лучше никуда не высовываться. Ксюша твёрдо вознамерилась так и поступить.

Но незадолго до полудня за ней прислали из управы — возникли ещё вопросы по зернохранилищам. Пришлось идти, в сопровождении нескольких стражников. Ксюша старалась шагать бодро и мысленно убеждала себя, что всё не столь плохо. Подумаешь, большинство окружающих считают её и таких, как она, причиной бед вокруг. Подумаешь, скоро её выгонят из родного дома и родного мира. Подумаешь, от неё отвернулся лучший друг. Ерунда! Ксюша не выдержала и разрыдалась. Стражники, не зная, как поступить, деликатно игнорировали её слёзы. В конце концов, им не впервой было доставлять плачущих людей туда, куда те не очень хотели.

На обратном пути один из стражников, помявшись, спросил, не согласится ли Ксюша пообщаться с его сыном.

— Он тоже пустой, понимаете… — Стражники не знали, зачем Ксюшу вызывают в управу, но понимали, что, раз она там для чего-то нужна, разумнее обращаться к ней на Вы. — Вы б ему порассказали о Пустом мире, чтоб он знал, к чему готовиться.

— Пусть приходит. Я сейчас почти постоянно дома, только в управу и отлучаюсь. — Вот бы сын оказался высоким, симпатичным, любвеобильным и у них с Ксюшей закрутился настоящий роман! — Сколько ему лет?

— Двадцать четыре.

Отлично, самое оно!

— Как его зовут? Может, мы с ним уже знакомы.

— Аверьянов, Дмитрий. Только вряд ли вы с ним где виделись, он с пустыми не общается.

«Скажите, пожалуйста, какая цаца!» — цитата из фильма «Служебный роман» сама собой пришла на ум.