Из пыли времен (СИ)

Марен заворожено вглядывался в мутную высь — видимая граница едва заметно клубилась, облака вихрились, но не казались такими уж недосягаемыми.

…У подножия снег лежал достаточно густо, из-за чего тропа терялась под сугробами. И все же, явно угадывалась, осевшими хлопьями белея на уступе, который подобно гигантскому полозу вскарабкивался к облакам, обвивая склон. Но, несмотря на то, что повышалась она, по большей части, полого, «белые перья» усеивающие ее, заставляли двигаться с осторожностью. Местами ноги скользили на припорошенной наледи, стремясь подтолкнуть путника ближе к краю, за которым разверзлась пропасть.

Кое-где, на более отвесных местах, проглядывали вырубленные в камне ступени, цель которых облегчить путь. Вот только, «стоптанные» временем и ветром и обледенелые, они представляли еще большую опасность… Сколько прошло тысячелетий с тех пор, как по ним ступала нога живого?

С другой стороны, если тропа могла возникнуть сама, то ступени свидетельствовали хотя бы о том, что кто-то когда-то все же здесь поднимался. А, возможно, и спускался. И не единожды: не будешь же с таким тщанием рубить гранит, ради одного единственного восхождения. А значит, что-то там есть. Должно быть.

…Истинная Ночь сгустилась вокруг, и Мир словно обратился в уголь и пепел. Усилившийся ночной ветер подъял в воздух «рои белых мух» — они кидались на принца со всех сторон, «кусали» лицо, старались, если не столкнуть со склона, то хотя бы сбить с ног.

Будь принц Смертным, не смог бы сделать и шагу, не рискуя сорваться с отвесных скал. Но Перворожденный все так же твердо ступал, совершенно не поддаваясь стихии и столь явному негостеприимству Спящей горы.

«Храм Немирани хорошо защищен».

…Ночное Солнце поднялось из-за Стальных гор, когда Марен добрался до широкого плато. Мягкий призрачный свет излился в мир, и хлопья, кружащие в беспорядочных порывах, стали походить на метущихся и воющих Бесплотных. Они то бросались в рассыпную, то устремлялись прямо на принца, протягивая к нему незримые ладони и хватая за одежду.

Марен огляделся с высоты.

Взгляд уперся в Южный Предел, «отгородивший мир от Бездны» по всему горизонту. Но между Южным Пределом и Спящей горой — восхитительный вид! — Ардегралетт раскинулся, как на ладони.

На востоке тускло мерцало озеро Аднарту, а на нем, черной громадой, высился Нартулок. Малые Клыки на юго-западе скрывали родной Мелестан, но вот крепость Атеом отчетливо выделялась на склоне южной гряды дыбящейся на Краю Мира. Казалось, даже видно огни зажженные на башнях… Хотя, почему казалось? Принц видел их ясно, словно стоял рядом — острое зрение Марена легко и непринужденно пронзало и тьму.

Принц напрягая глаза, вглядываясь… И взор словно скользнул ближе, к самой школе Мор де Аесир! В одной из бойниц принц узнал мастера Дайнера, стоящего на гребне стены, опершегося руками на древний камень — наставник всматривался в ночь, будто чего-то ожидая; на широком лбу прорезались складки…

«Морок…» — принц проморгался, и видение отступило.

Голое плато выглядело необитаемым, но проницательный взгляд сапфировых глаз обмануть не удавалось. Тут и там Марен примечал заметенные следы… Еще поднимаясь, он чувствовал прикованное к себе внимание. Местами, шелестя, осыпался снег, тихо стучали сорвавшиеся одинокие камни; и хищно поблескивающие глаза растворялись в ночи, белый пятнистый мех, замирая, сливался с усыпанной снегом скалой. Ирбисы не осмеливались напасть, держались на расстоянии и все же не отпускали далеко. Выжидали.

Дальнейший путь не сильно отличался. Тропа то скользила горизонтально по склону, окольцовывая, подобно хвосту Крылатого Змея, то вырубленными обледенелыми ступенями возносилась на очередной скальный выступ. Встречались неглубокие пещеры, позволяющие отдохнуть от постоянного напряжения и ледяного ветра, непредсказуемо налетавшего то спереди, то сзади, то сбоку, словно принц без приглашения вторгся в чертоги самой Венет, повелевающей «дыханием Мира».

Кое-где встречались открытые плато подобные первому, где Богиня Воздушных Течений упивалась властью особо неистово, поднимая на защиту Халадесир настоящий буран. И создавалось впечатление, что раскрылись Серые Грани, и липкие влажные пальцы Бесплотных цепляются за жилет, тянут, толкают, заползают за воротник, стараются утащить за собой.

Нестойкого духом, это вполне могло повернуть назад…

Принц решил утолить свое любопытство: с очередного плато сделал несколько шагов обратно, будто признав поражение. Ветер стих, как по команде; «белые перья» плавали в воздухе, медленно оседая — Венет, решила, что путник отступился от задуманного…

— Пора бы запомнить, что Перворожденные не сдаются… — губы Марена растянулись, обнажив клыки.

О, как же страшен был гневный рев Богини, понявшей, что юноша насмешливо играет с ней!

Зародившийся где-то высоко вверху рокот сотряс воздух, ветер бросил в лицо льдистые иглы, взвыв с утроенной силой. Но Марен лишь ладонью прикрыл глаза — улыбка, полная презрения к стихии, не сошла с губ.