Из ранних произведений (1835 – 1844)

Собрание сочинений Людвига Бёрне. I и II томы. «Страницы драматургии». – Бёрне, титанический борец за свободу и право, выступает здесь на эстетическом поприще. И здесь также он чувствует себя уверенно; всё, что он говорит, так чётко и ясно, так проникнуто верным чувством красоты и доказано так убедительно, что не может быть и речи о возражениях. Всё это облито потоками ослепительнейшего остроумия, и, точно скалы, то здесь, то там поднимаются мощные и острые идеи свободы. Большинство этих критических статей (из которых состоит книга) написано было сейчас же при появлении разбираемых в них вещей, т.е. в такое время, когда критика в оценке их ещё брела ощупью, слепо и нерешительно; но Бёрне всё видел насквозь и проникал до самых скрытых пружин действия. Лучше всего критический очерк о шиллеровском «Телле» – статья, идущая вразрез с обычным взглядом на эту вещь и уж двадцать лет остающаяся неопровергнутой, ибо она неопровержима. – «Карденио» и «Хофер» Иммермана, «Исидор и Ольга» Payпаха, «Шерстяная ярмарка» Клаурена, с чем связываются другие интересы, «Маяк» и «Картина» Хоувальда, которые он так уничтожает, что от них ничего, ровно ничего не остаётся, и шекспировский «Гамлет»! Во всём Бёрне проявил себя как великий человек, который вызвал борьбу мнений, чреватую неисчислимыми последствиями, и уже этих двух томов было бы достаточно, чтобы обеспечить Бёрне место рядом с Лессингом; но он стал Лессингом на другом поприще, пусть в лице Карла Бека за ним последует другой Гёте!

«Ночи. Железные песни» – Карла Бека.

Я – дикий, необузданный султан;
Грозна моих железных песен сила.
Мне вкруг чела страданье положило
С таинственными складками тюрбан.

Если подобные образы встречаются уже во второй строфе пролога, то что же мы найдём в самой книге? Если у двадцатилетнего юноши бродят в голове такие мысли, то какие песни создаст нам зрелый муж? Карл Бек – поэтический талант, равного которому ещё не было со времени Шиллера. Я нахожу поразительное сходство между «Разбойниками» Шиллера и «Ночами» Бека: тот же пылкий свободолюбивый дух, та же неукротимая фантазия, тот же юношеский задор, те же недостатки. Шиллер в «Разбойниках» стремился к свободе, они были серьёзным предостережением его пропитанному раболепством времени; но тогда подобное стремление не могло ещё принять определённых очертаний; теперь в лице «Молодой Германии» у нас есть определённое, систематическое направление: выступает Карл Бек и громко призывает современников признать это направление и примкнуть к нему. Benedictus, qui venit in nomine Domini[127].

«Странствующий поэт». Стихотворения Карла Бека. Молодой поэт вслед за первой книгой уже выпустил другую, которая нисколько не уступает первой по силе, полноте мыслей, лирическому подъёму и глубине и бесконечно выше её прекрасной формой и классичностью. Какой прогресс от «Творения» в «Ночах» до сонетов о Шиллере и Гёте в «Странствующем поэте»! Гуцков находит, что форма сонета наносит ущерб впечатлению от целого; я же готов утверждать, что такой шекспировский сонет представляет для этого своеобразного вида поэзии как раз надлежащую середину между эпической строфой и отдельным стихотворением. Это ведь не эпическая поэма, а чисто лирическая, слабо связанная эпической нитью, ещё слабее, чем «Чайлд Гарольд» Байрона. Но благо нам, немцам, что родился Карл Бек.

«Блазедов и его сыновья». Комический роман Карла Гуцкова. I том. В основе этого трёхтомного романа лежит идея о современном Дон Кихоте, идея, которой пользовались уже не раз, но которую большей частью плохо обрабатывали и, конечно, далеко не исчерпали. Образ этого современного Дон Кихота (Блазедова, деревенского священника), каким он представляется по первоначальному замыслу Гуцкова, был превосходен, но исполнение местами, безусловно, неудачно. Во всяком случае, этот роман Гуцкова, едва достигшего тридцатилетнего возраста (к тому же, как говорят, роман окончен ещё три года назад), очень уступает в силе изображения «Дон Кихоту» Сервантеса, произведению зрелого мужа. Но зато второстепенные персонажи, – Тобианус, по-видимому, соответствует Санчо Панса, – ситуации и язык великолепны.