Из рода Свирх. Дикарка (СИ)

— Господин Стэфан Росчер! — хорошо поставленным голосом произнёс слуга и отступил в сторону, давая Дегану войти. Придав лицу ленивое выражение пресыщенного жизнью повесы, Деган переступил порог кабинета Карла. Хозяин кабинета что-то писал на листе из тонкой, дорогой кожи. Он явно торопился, брызгал на лист чернилами. Движения его пухлых рук с унизанными перстнями пальцами были отрывистыми, на крутом лбу, всегда напоминавшем Дегану лоб молодого бычка, и над верхней губой собрались капли пота, напомаженные каштановые волосы слиплись. Судя по несвежей сорочке и помятому платью, Карл кутил всю ночь и утро, вернулся домой недавно и сразу взялся за бумаги.

Деган остановился у порога, наблюдая за приятелем.

«Опять в чистую проигрался, — подумал он. — Наверняка, заёмное письмо пишет».

В неполные тридцать шесть Карл был ребёнком своих прихотей. Он не умел останавливаться на полпути — если предаваться сладострастию, то до полного изнеможения; если играть, то до тех пор, пока не сорвёт большой куш или не оставит на сукне игрального стола всё, что имеет и даже больше.

Деган обернулся к слуге, но того уже след простыл. Двери были плотно закрыты.

— Твои слуги вышколены до безобразия, — лениво произнёс он.

— Ты же знаешь, это заслуга моей матушки, — продолжая нервно писать, откликнулся Карл.

Деган прошёл к стоявшему у камина креслу и сел, закинув ноги на низкий стол с курительными принадлежностями, кувшином «гайлинского» и двумя кубками. Не снимая кожаных перчаток, налил себе полный кубок насыщенного синего напитка и сделал несколько глотков, раздумывая, хватит ли у него теталов погасить долг Карла. Деган очень рассчитывал на монеты из сундучка Импа и теперь, оставшись ни с чем, был вынужден экономить.

Внезапно приятель бросил перо прямо на стол, забрызгав столешницу, и колыхнул полным телом в сторону Дегана.

— Стэфан! Как же я рад тебя видеть! — воскликнул он, и в светло-карих, похожих на два круглых ореха, глазах сверкнула неподдельная радость.

— Не сомневаюсь, — Деган кивнул на заёмное письмо.

Карл раскрыл было объятия, но, натолкнувшись на взгляд Дегана, передумал.

— Ты прав, это пОшло, — покаянно произнёс он, указав на стол. — Подонок с Гайли не оставил мне ни церата. Налей, не хочу звать слугу.

Он кивнул на кувшин. Деган криво усмехнулся, но всё же налил ему. Заглянув в кубок, Карл скривил толстые губы:

— Подонок с Гайли преследует меня. Вино и то гайлинское!

Деган равнодушно пожал плечами и сделал ещё несколько глотков терпкого, густого напитка.

Они с Карлом знали друг друга с детства, когда отпрыски Великих домов возились в одной шумной куче в дальнем уголке сада. Тогда для них было не столь важно, кто законный сын, а кто бастард. Гораздо больше значила ловкость в играх, а уж в этом Дегану не было равных.

Карл всегда был рохлей, и как-то само собой получилось, что Деган стал его покровителем, защищал от своего брата Зига, который был на девять лет их старше и любил на правах взрослого отвесить подзатыльник. Или от малышки Бетти, которая уже в те годы была острой на язычок стервой.

Детство закончилось для Дегана раньше, чем для остальных, после того, как отец отправил его по обмену в Великую степь. Они, в свою очередь, прислали к императорскому двору своего мальчишку. Такой обмен детьми был жестом доверия между правителями.

— Стэф, научись там всему, чему только можешь, — напутствовал на прощание отец. — Нам нужны их секреты боя.

Перед отъездом Деган пошёл попрощаться с друзьями. Дети не видели, как он появился, и, укрывшись за кустами, Деган застал кусок разговора между Зигом и Бетти:

— Мой папа сказал, в степь отправляют всех бастардов, чтобы под ногами не путались, — сказала она, бросив на Зига не по-детски жеманный взгляд.

Брат пожал плечами и высокомерно ответил:

— Если ему суждено стать мясом для войны, пусть станет обученным мясом.

Так Зиг и относился к нему до сих пор — как к хорошо обученному мясу, у которого порой случаются проколы, и тогда старшему брату приходится его прикрывать. Деган выполнял для него самые деликатные поручения, то, что не должно выйти за рамки семьи. Зиг знал, что Деган время от времени берёт заказы на стороне - после смерти отца его отвернули от императорского двора, и с тех пор он был сам по себе. Брат смотрел на это без удовольствия, но не препятствовал. Между ними была только одна договорённость: частные заказы Стэфана не должны идти в разрез с интересами империи Тарганен. Убив посла императора, Деган впервые нарушил это соглашение - но на то были личные мотивы.

Тем временем, Карл залпом осушил «проклятое гайлинское» и сел во второе кресло. Но на месте сидеть не смог, ёрзал, будто его клопы кусали.

Деган молча ждал. По опыту знал, что молчать долго приятель не сможет.

— Почему не снимаешь перчатки? — спросил Карл, чтобы завязать разговор.

Деган молча снял. Увидев перемотанные бинтами кисти его рук, Карл только вздохнул. Когда-то давно он сам сказал Дегану, что не хочет знать тёмные подробности его жизни.