Из серии «Зеркала». Книга 2. Основание

— Я хотел быть, как ты! — обиженно воскликнул брат, поднимаясь. — Почему я не могу?!. Мы с тобой одной крови!..

— У тебя не получится, — отрезал Джиа. — Ты не трехлетний ребенок. Хватит мечтать о том, что могло бы быть! Строй свою жизнь. Хватит жить на готовом, занимать, тратить чужое время, силы, достижения, мои деньги. Я не виноват, что мать и Остен избаловали тебя: видимо, слишком любили.

— Да что ты знаешь о моей жизни?!.

Джиа отпрянул, почувствовав боль брата.

— Ты знаешь, сколько раз я говорил себе: не сметь! Не сметь вспоминать, не сметь думать. Таблетки не помогали, хотя некоторые воспоминания мне удалось спрятать далеко, так далеко, что даже ты…

Джиа опустился на корточки, обхватив голову руками.

Малыш уже был в ее чреве, когда…

— Сарра была слабее меня, но ее мучили воспоминания, и в тот день мы летели к тебе, чтобы узнать правду.

Взяв себя в руки, Джиа вернул на место лицо, выпрямился.

— Да, я убил. Что дальше?..

— Я хочу знать всю правду.

Бледный, еще не пришедший в себя от удара, Кардон стоял перед ним весь нараспашку, открытый — как книга — и ждал того же от брата. Нет, не зря Джиа просчитывал подобные варианты: он не растерялся; ему было куда отступать.

— Ждешь от меня признаний? Ладно. Я убил отца, нашего отца — ты тогда еще был в утробе матери — на ее глазах и глазах Сарры и получил за это пять лет высылки, поэтому мать не хотела меня видеть. Мы соревновались с ним, как сейчас с тобой, в силе, и я ударил первым, смертельно. Доволен? Я нарисовал для тебя достаточно красивый мир, чтобы ты вытащил голову из песка и начал делать что-то сам? Честно. Я не хочу, чтобы мой брат стал телепатом и вором.

Джиа вышел из комнаты, из дома, где они снимали квартиру, прошел не менее трех кварталов, прежде чем позволил себе сменить картинку. Длина мысли у него была выше, чем у Кардона — тот действительно весь пошел в отца.

27

— Лора? Добро пожаловать домой. Меня зовут Кардон. Я буду охранять вас и ваших детей.

Джиа пролистал позиции брата по девушкам и выбрал нужную форму.

Если парень не хочет заниматься терапией в зале, пусть дергает лапками, пока спит. Так даже проще. А потом он забудется и сам вскочит с коляски. Врачи сказали Остену, что нервы восстановились, но надо подтянуть физику и рефлексы. Джиа не был спецом по медчасти, но на подобные внушения сил его хватало.

Впервые она увидела принца на коне уже по ту сторону Перехода, и это было удивительно. До этого она думала, что оборотни не могут ездить на лошадях. Во всяком случае все лошади ее дяди боялись Валерна, ее нового мужа, как огня, но тот конь, черный, статный, с широкой грудью, украшенный богатой попоной, как и полагается коню принца, стоял смирно, как вкопанный.

Парень обладал потрясающим воображением. Стоило лишь иногда заходить в его сны и подталкивать сюжетную линию. Джиа только не нравилось пристрастие брата к именам. Но он не стал давить. Сон должен был течь легко и естественно.

— Я и мои воины приветствуем вас, миледи, и рады служить чести и славе Нашего короля и Вашего мужа.

«Любишь древние баллады, братишка? — причмокнул Джиа. — Отлично. Ты у меня будешь и петь, и плясать, и скакать на коне. Специальный стульчик. Ослабим немного центр контроля движений во сне. Але-оп, — он прищёлкнул в воздухе пальцем. — Мама, твой средний малыш немного лунатик».

Он тихо, чтобы не разбудить брата, рассмеялся.

«В ближайшее время ты не выспишься, парень, — заметил он уже сам себе, разглядывая осунувшуюся физиономию в зеркале. — Ну, молоденькой девушки у тебя нет. А для Кардона твой внешний вид сойдет, я думаю».

Неспешно, с каким-то особенным внутренним благородством и чувством ритма, принц представил новую королеву своим воинам, дал ей и детям как следует рассмотреть себя и своих людей, опомниться после трудного перехода.

— Не беспокойтесь ни о чем, Миледи, — прошептал он под конец затянувшейся церемонии. — Вы и Ваши дети под надежной охраной.