Из серии «Зеркала». Книга 3. И посадил он дерево, или Век Астреи

— Мне, наверное, придется съехать от деда. Он зол как черт, — напросился к нему в гости Бе. — Не приютишь на пару дней? Я подал документы в академию, думаю, после всего этого скандала они не рискнут отказать мне в поступлении на юридический.

— Извини, я не мог не вмешаться. Сам не знаю, почему.

Го видел, как расстроен приятель. Потерять мать, теперь деда — всю семью.

— Все в порядке. Я понимаю. Дед считает меня предателем.

Они помолчали.

— Знаешь, почему я согласился с тобой, Го? — спросил Бе и, не дождавшись ответа, продолжил. — Я виноват. Я был достаточно взрослым и, когда я уезжал, я точно знал, что он не остановится. Ему просто необходимо было раз в день избивать или унижать кого-то. Я боялся, что он найдет способ вернуть меня обратно. Я не зверь, Го. Когда я уезжал, этой женщины еще не было. Я не мог предупредить ее. НО Я ЗНАЛ, ЧТО КТО-ТО ПОЯВИТСЯ.

— Ты не виноват. Ты спас жизнь этой женщине. Без тебя я не справился бы, сам знаешь.

Тогда он чувствовал себя на моральной высоте над Бе, но сегодня…

Го знал, что неправ, и Бе работал достаточно высоко в системе, чтобы понять, к чему ведут действия друга.

— Ты воспользовался мной, — обвинил он Го.

И это было правдой.

Как было не воспользоваться выдающимся общественным защитником, чтобы продавить нужную ему резолюцию.

— Ты слил в унитаз годы нашей дружбы! Ты слил этих людей, таких же, как ты и я когда-то. Я НЕ ПОНИМАЮ!..

— Ты никогда не был таким, как я, — отрезал Го. — И что с того, что тебя и твою мать периодически поколачивал отец? В квартале, где я жил, случались вещи и похуже.

Тогда-то Бе и ударил его. Го не успел полностью увернуться, и кулак, чиркнув по челюсти, задел губу.

— Дело было не в моем страхе, Го, и ты это знаешь, — уже в дверях горько бросил ему в ответ Бе. — Я оставался с ним потому, что ЕЕ здоровье стоило денег. Это стоило немало денег, чтобы просто поддерживать ее состояние. Я не мог допустить, чтобы ее отключили…

— Если бы ты сдал отца сразу, сын этой женщины был бы жив. Ребро пробило ему легкое, — безжалостно ударил в ответ Го.

— Я остановлю тебя, — пригрозил ему на прощание Бе. — Я УНИЧТОЖУ ТВОЮ ИДЕЮ НА КОРНЮ.

— ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ. Слишком много заинтересованных лиц. Меня — да, а систему не остановить.

— Что с тобой случилось, Го? Ты не был жестоким.

— Я умирал, хуже, чем умирал, я растворялся в небытие, Бе, а я хотел жить, как твоя мать. МНЕ СКАЗАЛИ, ЧТО ЕСТЬ ШАНС. Вот и весь секрет.

— Теперь, с помощью него, — Го ткнул пальцем в сторону Крыса, весь разговор просидевшего на письменном столе. — Я умираю и воскресаю каждый миг.

Бе задумчиво посмотрел на друга.

— Ты знаешь, Го, по-моему, твоя Ли что-то не доработала в чипе, — нерешительно произнес он.

— Дело не в чипе. Я просто повзрослел, — не согласился с другом Го. — А ты вернулся в детство, которого у тебя не было. Добившись успеха, ты стал романтиком. Ты стал сентиментальным, Бе, потому что у тебя ВСЕ ХОРОШО. Когда у тебя все хорошо, ЛЕГКО БЫТЬ ПРАВИЛЬНЫМ.

— Когда мы с тобой вернулись в родной купол, у нас не было все хорошо…

Спор грозил затянуться и превратиться в бессмысленный. Слова, рукоприкладство, снова слова… Что потом?.. Опять мордобой? Го чувствовал, что не может объяснить другу всего того, что накопилось на душе, а тот не мог достучаться до него, хотя оба отлично понимали друг друга. Парадокс? Скорее, разница подходов.

Го хотел РАЗРУШИТЬ систему, а Бе — ее СПАСТИ.

Но разве можно спасти разлагающийся труп?

Тут нужна больше, чем реанимация.

Го с надеждой поглядел на Крыса.

Возможно, если стравить друг с другом эволюцию видов, люди очнуться и вспомнят о человечности.

Но об этом его плане никто не должен был догадаться.

— БЕЗ ОБИД, БЕ. НО МЫ НЕ ДОГОВОРИМСЯ.

Он должен выиграть время и провести их всех.

У него должно получиться.

В конце концов, в жизни он всегда был неплохим психологом.

Глава четвертая. Мертвые оставляют следы

Этот человек действительно жил на свете, и многим из нас по душе его жизнерадостность и щедрость. Но были у него и некоторые другие качества, ничуть не менее искренние, которых мы не пониманием и даже боимся. Однако это человек, а не семья и не племя. То, что несовместимо для нас, вполне совместимо для него.

Г.К. Честертон из кн. «Вечный человек»

— 1-