Из серии «Зеркала». Книга I. «Лишние люди» (ред. 2)

Джон развелся с матерью много лет назад, а потом бросил и его, а теперь утешал свою совесть напускным вниманием и опекой. Даже Ларк и тот повелся на эту игру друга, но Джимми было не так легко провести. Он слишком хорошо знал Джона, эгоистичного, надменного индивидуалиста, напористого и целеустремленного только тогда, когда это касалось лично его, и быстро терявшего всякое понимание и решительность во всех других случаях.

Джимми расстраивало только одно. Он думал, что играл в возвращение блудного сына и воссоединение семьи, а на самом деле для него все было серьезно.

Как он мог позволить себе так проштрафиться?!. Принять за чистую монету!..

Открытие потрясло его, выбило из привычной колеи. Внезапно вернулись старые чувства, которых он не звал, которые были совершенно неуместны в сложившихся обстоятельствах и которые не желали утихать по приказу. Он слишком поздно сообразил, во что вляпался.

Опаздывать было его личным коньком, этому он не учился ни у отца, ни у матери, приобрел сам. Хорошенькое достижение.

И футбол тоже перестал ладиться, как и все в его жизни. Он просто не мог сидеть за партой, не мог есть, не мог спать.

Джимми жутко хотелось напиться и плюнуть на все, но он заставлял себя тренироваться. Уговорил Бреда разрешить ему доступ в спортзал вечером после занятий.

– Мне надо подтянуть форму перед финальными играми.

Бред тактично согласился, не задавая лишних вопросов. Умный мужик.

Теперь каждый вечер Джимми бежал и поднимал тяжести, с грохотом обрушивал снаряды на мат и снова бежал. Была бы его воля, он бы не вылезал из зала. Только здесь он чувствовал себя в безопасности. Даже обычно нечуткий Гарри заметил, как почернел друг.

– Ты придешь на спектакль? – спросил он после игры. – Завтра генеральная репетиция.

– Нет, дальше вы справитесь без меня, – излишне резко ответил Джимми.

Он потерял интерес к своей пьесе. Гарри обижено пропыхтел что-то в ответ.

Вообще-то Джимми не хотел задеть приятеля, но так получилось. Сейчас ему ни до кого не было дела, и он без тени жалости мог бы убить кого угодно. До такого дошло!..

Были дни, когда его тянуло на могилу к матери, но Джон еще слишком пристально следил за ним, к тому же пора было готовиться к экзаменам, оставалось два с половиной месяца, и Ли ждал своего ответа…

Джимми не хотел приходить к маме в таком состоянии.

Хорошая новость заключалась в том, что отец опасался только за ночное время, а кое-какие дела можно было делать и днем.

Набравшись духу, Джимми сдал пару заданий вперед и позвонил Ли.

4

– Слушай, Карл, – обратился к другу Бред. – У меня один парень пишет работу на конкурс, что-то вроде сценария пьесы, ты бы не мог ему помочь?

– С чего это вдруг ты заинтересовался искусством? – удивился Линдсней. – Ты же не одобряешь, когда твои парни отвлекаются от спорта?

– Мне кажется, для него это важно, – ушел от ответа Бред. – А у тебя профессиональный взгляд и все такое.

– Хорошо, и кто это?

– Джимми.

Карл поперхнулся горячим кофе.

– Ты все еще возишься с этим парнем? Смерти моей захотел?.. Он доставляет тебе одни неприятности, не понимаю, почему ты не вышвырнешь его из команды. Он даже не делает вид, что числится в ней, а ты все туда же. Потакаешь ему. Плохая услуга, кстати. Честно, не знаю, что вы с миссис Карлсон в нем нашли. Та тоже твердит: «Приглядись, приглядись». Но на моих занятиях он никак себя не проявил. Непосредственный, остроумный, согласен, но не бо-ле-е… Сочинения наискучнейшие, ни шагу в сторону, это с его-то историей. Он мог бы смотреть на тексты более оригинально, хотя что я хочу! – школа под куполом, второй год.

Бред сжал плечо друга, останавливая словесный поток. У Карла было доброе сердце, но на словах его порой заносило: сказывались годы университета и работы под руководством дяди. Директор был весьма харизматичен в своем делении людей на «стоящих», «подающих надежды» и «[всех остальных…]».

– Сделай это для меня. Пожалуйста.

Бред знал: Линдсней умел помогать аккуратно. Иногда он завидовал другу, наблюдая за тем, как непринужденно тот разруливал конфликты, не ущемляя интересы ни одной из сторон. Сам он так не умел, был более прямолинеен что ли, или попросту не хватало знаний, опыта. Бред осознавал свои недостатки и пытался бороться с ними, но то, что в юные годы лезло в голову легко, без принуждения, сейчас давалось гораздо сложнее. Приходилось буквально заставлять себя учиться, каждый вечер думать, что ты сделал сегодня как тренер, где ты допустил просчет, что надо сделать завтра…