Из сгоревшего портфеля (Воспоминания)

И второй случай на выездном спектакле приключился, в одной из пригородных школ. Действие происходит в квартире Левки Зарубеева – его Гюнтер играл. Решил человек оставить учебу, чтобы помочь младшему братишке, – дельному и способному шестикласснику. Остались братья круглыми сиротами, отец на фронте погиб, мать недавно померла. Вот Левка и бросил десятый класс. Золотые руки у человека: и пилить, и строгать, и паять – любой приемник починит, в электричестве как бог разбирается, все на свете умеет делать, – пойду, мол, в ремонтную артель, потом, может, и доучусь. Такой вот «конфликт». Директор школы с комсоргом с ног сбились, ищут выход из создавшегося положения. Виктор Ромейко – мой герой – советует взять Левку лаборантом в школьный физкабинет. Оклад ему положат, и на уроки сумеет в свободное время заглядывать, что пропустит – друзья помогут, подтянут. Виктор ведет директора к Зарубеевым, чтобы доказать, как Левка разбирается в технике. Итак, значит, Левкина квартира. В глубине сцены входная дверь, над ней зажигается транспарант: «К вам гость!» – это чтобы предупредить хозяев, а слева, в кулисе, еще одна дверь в личный зарубеевский кабинет. На стационарной сцене все было логично: откликаясь на просьбу директора, Лева гордо взмахивает рукой, загорается еще один транспарант: «Добро пожаловать!», и дверь слева торжественно, «сама», распахивается. За ней стоит рабочий сцены и в нужный момент (публика, конечно, об этом не догадывается) – открывает. Чудеса! Зрители замирают от восхищения. Предполагается, что, взмахивая рукой, Левка перерубает луч фотоэлемента, срабатывает моторчик... Фантастика для Рязани тех лет...

Я все это так подробно описываю, чтобы читателю стала понятна экстремальная ситуация, возникшая на том выездном спектакле. Играем мы в актовом-физкультурном зале школы-новостройки. У глухой торцевой стены невысокий помост, отгороженный от зала занавесом. Справа от помоста – вход в учительскую, где мы гримируемся и одеваемся, а слева... слева две двери с табличками «М» и «Ж»! Кулис нету, декораций и реквизита – минимум. Подошла реплика на выход нам с директором, по двум ступенькам поднимаемся на помост, «входим», конечно, никаких транспарантов нет. Начинается разговор с Левкой. Наконец директорская реплика: «И что же у тебя там за волшебная мастерская? Показал бы». Левка взмахивает рукой – «Прошу!», дверь с табличкой «М» торжественно распахивается. Рабочий сцены, не посоветовавшись, не предупредив, творит свое «чудо». Нам с Дэвидом, уже в предвкушении такой возможности, стало не по себе, но «директор школы», опытный актер Николай Николаевич Громов, – и в ус не дует. Направляется в распахнутую дверь. В зале хихиканье. Все прекрасно знают, что там находится. Но самый пик начинается после нашего возвращения: директор, потирая в восхищении ладони и качая головой, восторженно произносит: «Да... Вот это – да! Какое богатство! Слушай, Зарубеев, а что, ежели бы все, что у тебя здесь, да в нашем школьном физкабинете – собрать в одну кучу...» – тут и до нашего Актер-актерыча доходит острый комизм ситуации, и он не может окончить реплики. Мы же с Гюнтером откровенно в голос хохочем. Зрители – тоже. Всем троим вкатали по выговору. Не за этот, выездной, а за то, что мы и на своей сцене не могли удержаться – доходим до этого места и «плывем».

А за роль Бальдура – красивенького, ухоженного фашистика, в бессильной злобе поджегшего новую народную школу, получил я от благодарных зрителей снежком в спину. Иду по улице и вдруг – бац! – оборачиваюсь, сзади группка школяров: «Ты зачем, гад, школу поджег?» – своеобразная рецензия. Узнали.

В «Зеленом сундучке», сути которого, пожалуй, не помню, удалось мне использовать уроки Галагана. В последнем акте я лихо отплясывал лезгинку, со всякими коленцами. Даже бисировать заставляли.

За восемь месяцев, что проработал я в Рязани, довелось сыграть десять ролей. Из них четыре – главных. Но более или менее терпимые – две: Жевакина в «Женитьбе» Гоголя и Мити в «Правде хорошо, а счастье лучше» – Островского.