Из смерти в жизнь

Дух верил, что мало-помалу новое учение сорвет с их умов ребяческие трусливые фантазии о личном бессмертии, так долго принуждавшие их к бесконечным попыткам через веру, обряд или ханжескую благотворительность обеспечить счастье после смерти для своего драгоценного индивидуального духа. Он надеялся, что они наконец-то признают свою малость и, сбросив сон о бессмертии, лишившись «души», найдут единственное истинное спасение в радостной совместной жизни со своими ближними. Тогда они, наконец, научатся отдаваться безраздельно, подобно ему, духу человеческому, ради полного своего воплощения. Он надеялся и на большее: что утрата иллюзий освободит их еще в одном. Ведь эти фантазии о будущей жизни были опиумом, которым правители опаивали простой народ всех стран, суля им счастье в будущем за покорность церкви и государству и проклятие — за бунт. Лишившись наркотика, они, конечно, не стали бы больше мириться с тиранией.

Духу человеческому казалось также, что огромные силы, которые обещала его членам наука — эта новая магия — позволит наконец правителям освободить порабощенные массы от принудительного труда. Не будет нужды, — говорил себе дух, — в том, чтобы многие голодали, страдали от болезней и невежества, почти утрачивали человеческий облик ради возможности дать немногим праздность и средства, необходимые для великого приключения человека. Несомненно, мудрым использованием нового волшебства человечество скоро излечится от голода, болезней, невежества и всяких природных бедствий, мешавших до тех пор человеку быть в полной мере человеком.

Так он рассчитывал, но действительность разительно отличалась от его ожиданий.

Правда, в иных областях, где сильнее всего ощущалось его недавнее влияние, самые умные или наименее порабощенные древними фантазиями и жаждой власти в самом деле исполняли его замысел. В новом порыве они принялись исследовать тайны природы, движение планет, звезд и падающего камня, влияние веществ друг на друга, работу человеческого тела и тайны его отношений с разумом. Некоторым тело представлялось машиной, которой управляет душа; а позднее — самоуправляющейся машиной, для которой мысль — только результат ее работы. Душой все больше и больше пренебрегали, объявляя ее излишней гипотезой.

Этот развод материи и разума удивил и немало позабавил дух человеческий; но в общем, он был удовлетворен, потому что, теперь, разумеется, избавившись от грез о бессмертии, они должны были меньше отвлекаться от настоящей цели.

Но все пошло иначе. Вся их мораль покоилась на ложном основании будущей награды или наказания, на перспективе вечного блаженства или вечного проклятия. И, лишившись веры в бессмертие, они уже несклонны были отягощать себя добродетелями. Медленно, но верно ржавели и распадались узы, связывавшие людей взаимной ответственностью.

Был, впрочем, один, опьяненный Богом, как опьянялись им древние пророки, но он вел к Богу путем разума, и в его жизни и учении, пусть искаженно, но проявлялось вдохновение духа человеческого. Он учил, что единственная реальность — цельное Я, в единении духа и материи. А целым для него был Бог. Малые человеческие создания виделись ему фантомами, фрагментами нераздельной реальности Целого. Источник персональной воли, объявлял он, в слепоте к Целому, к его невыразимой красоте. Сам он был одержим страстной самозабвенной праведностью в поклонении Целому, и проповедовал своим смущенным ближним, что искать спасения надо, возвышаясь над индивидуальностью и постигая божественную любовь.

Дух человеческий был доволен этим пророком-философом. Конечно, люди теперь увидят, что не только принятое и многократно преданное ими Евангелие Любви, но и чистый разум требует от них подняться над мелочным эгоизмом и жить в высшем единстве.

Убеждению поддались очень немногие из его членов. Триумф разума повернул людей в иную, чем ожидал дух, сторону. Новая магия физической науки открылась им через анализ частей целого, и через изучение их поведения. Вот и теперь те немногие, кого интересовали эти тайны, надеялись понять и перестроить человеческую природу, как они понимали и перестраивали материю. Они взялись анализировать человека. При этом они полагали, что человек — это механизм, наделенный желаниями, антипатиями и рассчитывающий свою выгоду на основании действия все тех же мельчайших частиц материи. Вся любовь, утверждали они — это по сути телесная тяга, а идеалы — самообман. Добро и зло были для них фантазиями. Единственным разумным поведением считалось расчетливое удовлетворение возникающих у человека желаний. Немногие из малых человеческих созданий искренне руководствовались этим принципом, но власть его понемногу возрастала.

Современная эпоха