Из современной английской новеллы

Миссис да Танка снова рассмеялась. На этот раз у нее было что-то другое на уме.

— Вы никогда не спали с женщиной — в этом все дело, да? Ах вы, бедняга! Сколько же вы потеряли из-за вашей трусости! — Кровать сотряслась в такт пронзительно-резким звукам: миссис да Танка расхохоталась, и красное пятнышко ее сигареты заплясало во мраке.

Она продолжала смеяться — теперь уже молча, тихо, вкладывая в этот смех всю свою ненависть к нему, и к да Танка, и — как когда-то — к Хоресу Спайру. Ведь мог же на его месте оказаться какой-нибудь молодой человек, красивый, веселый, с приятными манерами! Ну почему бы какому-нибудь молодому человеку не согласиться на ее предложение? Мог же среди миллиона молодых людей найтись такой, который взялся бы за это дело со вкусом или хотя бы с изяществом?

— Вы такая, какой создал вас господь бог, — сказал мистер Майлсон. — Вы не можете освободиться от своих недостатков, а ведь могли бы уже, казалось, отдать себе в них отчет. Не знаю, что вы такое в глазах других людей. В моих глазах вы — чудовище.

— И вас не тянет прикоснуться к этому чудовищу? Женское тело лишено для вас всякого соблазна? Вы евнух, мистер Майлсон?

— Я обладал женщинами, которые были мне желанны. Вам же я просто оказываю услугу. Узнав о ваших затруднениях, я в порыве великодушия и под давлением просивших за вас согласился прийти вам на помощь. Я не ответил отказом, хотя понятия не имел, кто вы такая.

— Это еще не делает вас джентльменом.

— А мне этого и не требуется. Я джентльмен вне зависимости от этого.

— Да вы без этого просто ничто. Сейчас единственный, неповторимый момент во всей вашей жизни. В вашем мелкотравчатом, канцеляристском существовании вы ни разу не отважились прожить по-настоящему хотя бы один миг. И вы знаете, что я права. А джентльмен вы или нет — об этом говорит ваша принадлежность к низшим слоям среднего сословия. Еще не существовало на свете настоящего английского джентльмена, который был бы выходцем из низших слоев среднего сословия.

Миссис да Танка старалась представить себе, как выглядит она со стороны: увидеть свое лицо — как располагаются на нем морщины, сколько лет можно ей дать с виду, какое впечатление производит она на случайных прохожих. Легко ли будут теперь мужчины попадаться на крючок, не отпугнет ли их мысль о том, что она уже дважды не сумела ужиться с мужем? Маячит ли на горизонте кто-то третий? Третье число счастливое, подумалось ей. И все же, кто теперь на нее польстится — разве что какой-нибудь безлюбый Майлсон?

— Ваша жизнь была ничуть не лучше моей, — сказал мистер Майлсон. — И вы не счастливее меня. Вы потерпели фиаско, и было бы жестоко смеяться над вами.

Они продолжали разговаривать, и взаимная ненависть в них росла.

— В юности, когда отец устраивал в Шропшире танцы, чтобы дать мне возможность блеснуть красотой, мужчины стаями вились вокруг меня. Не выйди к тому времени дуэли из моды, там бы все перестреляли друг друга. Немало было бы убитых и калек с прядью моих волос, хранимых у сердца.

— А теперь вы страшилище, миссис да Танка. Поглядите на свое лицо, на эти ногти! Корова в обличье ягненка!

За шторами на окнах ночь уступала место рассвету. Слабый проблеск его пробился в комнату и был замечен обоими с радостью и облегчением.

— Вам бы следовало писать мемуары, мистер Майлсон. Сколько перемен совершалось на ваших глазах на протяжении долгой жизни, а вы все пропустили мимо! Вы — как запасной столик в кафе. Или вешалка в прихожей дешевых меблированных комнат. Кто прольет слезу над вашей могилой, мистер Майлсон?

Он чувствовал на себе ее взгляд, и ее язвительные насмешки попадали точно в цель, глубоко проникая ему в сердце. Он повернулся к ней и, пошарив руками, коснулся ее плеч. Ему хотелось сдавить ей горло, почувствовать, как ее мышцы напрягутся под его пальцами, хотелось, чтобы она умерла от страха. Но она, думая, что он пытается ее обнять, выбранилась и со смехом отпихнула его от себя. Ошеломленный такой тупостью, он оставил ее в покое.

Медленно тащился поезд. Станции проплывали за окнами — невзрачные, похожие одна на другую. Миссис да Танка безотрывно смотрела на мистера Майлсона в упор, и взгляд ее — холодный, властный — становился все более колюч.

Она одолела его в этой схватке, хотя формально победа осталась за ним. Задолго до обусловленного совместного завтрака мистер Майлсон выпрыгнул из постели. Он оделся и позавтракал один в ресторане, а затем, не теряя ни минуты, послал в номер за своим чемоданом и покинул отель, предупредив дежурного администратора, что дама уплатит по счету. Так она и поступила, после чего отправилась следом за ним на вокзал и теперь сидела напротив него в пустом купе, приводя его в замешательство и злорадствуя.

— Ну что ж, — сказала она, — вы сделали, что могли. Единственный жалкий поступок, на который у вас хватило духа. Вы поставили страшилище на место. Можно ли было ожидать чего-либо другого от представителя низших слоев английского среднего сословия?