Из сумрака веков

— Отлично! Только я не в состоянии оценить всех мужских прелестей. Это ничего?

— Равнодушно взирающий зритель, тоже зритель. Нет оваций, так ведь и не освистывает, не закидывает помидорами.

Дориан распахнул рубаху — шелк соскользнул с плеч. Светлая кожа, безволосая грудь. Когда он одет — худощавый, но что удивительно, когда разделся — тело атлетическое. Грудные пластины словно выкованы из стали, четкие контуры каждого мускула поражали подтянутостью. Шрамы-порезы стягивались синеватой кожей. Брачные игры ламий? Брр… Он стянул один рукав, второй…

— Тебе говорили, что ты… — Катя выдержала паузу, — белый, как мертвец.

Дориан на секунду замер и, шагнув вперед, протянул сорочку:

— Мертвецу говорить, что он мертвец? Нет, ты первая…

— Другие, наверное, постеснялись…

Он присел на корточки и бережно накинул на ее плечи шелк. Она вновь усмехнулась:

— Ну, ты и гад, ламия. Тебе же все равно, закрыты глаза или нет. Совесть, что, умирает вместе с телом?

Дориан распахнул глаза, в них сверкнули бесовские желтые огни:

— Мне также все равно, есть на тебе одежда или нет!

— Зато мне нет. Вроде как прикрыта, не так стыдно. А то, что у тебя замашки аномальные, я пытаюсь не задумываться. Так проще с тобой общаться. Другого хватает за глаза.

— Это чего?

— Запаха! Ты смердишь мертвечиной, — Катя поморщилась.

— А ты — кошатиной и псиной. Причем вторая все сильнее преобладает.

— Да? — Катя затаила дыхание. — Странно, на мне нет Варгра…

— Я заметил, — Дориан, веселясь, помог встать. Катя пошатнулась — в ногах слабость, по телу вверх вниз проносился озноб. Она натянуто улыбнулась:

— Я не то имела в виду.

Ламия кивнул:

— Я понял, — его серо-зеленые глаза скользнули по ее лицу. Катя смутилась — ласкающий взгляд обезоруживал. Дориан подхватил на руки: — Ты не против, я к тебе еще немного поприкасаюсь.

Катя обвила его шею:

— За последнюю неделю меня столько раз таскали на руках, боюсь, скоро привыкну.

Плавная походка Дориана напоминала повадки снежного барса, подкрадывающегося к жертве.

— Я так понимаю, ты постоянно куда-то влипаешь.

Нежные объятия и едва слышная поступь успокаивали. Катя прильнула к холодной груди — ее прохлада умиротворяла. Тяжесть и боль отступали, словно все тело полили заморозкой. Дориан остановился, и Катя нехотя приоткрыла глаза. По ней блуждал лукавый взгляд, на лице ламии — кривая улыбка. Дориан уложил на постель и присел рядом.

— Хотел предупредить, я сегодня встречаюсь с Ли. Хочу признаться про Мию и Ламию. — Катя опустила глаза. Черт! Это точно конец! — Лилит вспыльчивая, но отходчивая. Думаю, может случиться что-то неприятное. Предполагаю, она захочет отомстить. Поэтому, ваши отношения с Варгром…

— У нас их нет, и давай на этом закончим. Я нечаянно влезла в ваш треугольник, но четвертым углом становиться не собиралась. Поэтому вы уж сами разбирайтесь, кто кого и как.

Дориан нахмурился:

— Жаль… Так, твои вещи, — он кивнул на стул. На спинке кожаный плащ, на сидении аккуратно сложены колготки в сеточку, а внизу туфли. — Как и обещал. Все в целостности и сохранности. Футболка Варгра… — ламия замялся. — Нам пришлось ее выкинуть. Ладно, отдыхай! Я тебе сейчас принесу покушать.

Он вскочил, и в долю секунды за ним захлопнулась дверь.

* * *

Катя стащила со спинки плащ и вывернула рукав. Перехватив ткань, дернула. На простынь вывалился маленький, золотистый ключ с выгравированным номером пять. В дверь постучали. Катя спрятала его под подушку и откинула плащ на стул.

— Я не сплю!

Ручка наклонилась, следом открылась дверь. В комнату вошел Дориан уже одетый в черную сорочку. Поскрипывая колесиками по линолеуму, прокатил в комнату металлический поднос-каталку. На нижнем ярусе — стопка сложенных вещей, кроссовки и мыльные принадлежности; на верхнем — еда. Катя, прикрыв глаза, блаженно замычала — аромат горячего кофе, омлета и свежей выпечки:

— Ммм… ты однозначно решил меня соблазнить!

Дориан белоснежно улыбнулся:

— Из кожи вон лезу, пытаясь доказать, что хоть и гад отменный, но все же совесть с телом не отмирает.

— Если ты, наконец, отдашь мне то, что принес, начну в это верить!

Он, очутившись рядом, неспешно принялся за сервировку стола.

Катя замерла, вглядываясь в лицоДориана — способность ламии ускоряться всегда пугала. Странно, но перед этим чудовищем нет страха. Словно знакомы давно, а что важнее — между ними есть связующая нить. Ее почувствовала еще тогда — в номере. Будто породнились с первой, попавшей к нему в рот, каплей крови. Он невозмутимо установил салфетницу чуть выше тарелки, положил ложку на блюдце с чашкой. Спокойствие… Дориан его давал. Катя спустила ноги и потерла ладони:

— Хватит уже. Я и так съем.

— Тебе говорили, что ты ужасно нетерпелива? — ламия обернулся. Брови сошлись на переносице. Катя поморщилась и прикусила губу:

— Да…

Варгр… Он всегда твердил, что она нетерпеливее его.

— Ты похожа на маленького пупса, — мягко нарушил повисшую тишину Дориан. Он серьезен, потемневшие глаза блестели желтым огнем. — Честного и открытого.

— Я? — выдавила она.