Из сумрака веков

Дориан поставил возле постели черные кроссовки и увез поднос-каталку. Дверь с легким щелчком закрылась, и Катя, шумно выдохнув, встала. Ламия действовал чарующе. Такого раньше не было. Она не поддавалась дару упырей. Сейчас же, будто отдала частичку себя, и теперь Дориан знал все ее тайны, хоть и не признавался в этом. Он постоянно пытался прикоснуться или назвать ласково. Хотя не видно, что бы она его интересовала больше, чем сестра. Флирт? Возможно… Да! Нежен, но не более. С другой стороны, он — ламия. Сердце не билось, дыхание не прослушивалось… Ладно, сейчас не до этого. Катя потянулась. Тело будто пело — отзывалось, мелодично вибрируя. Удивительная гармония чувств и организма. Она погладила живот, прислушиваясь к ощущениям — внизу согревающий изнутри огонь. Приятно и трепетно. Что это такое? Ламии наркоты подсыпали, а она не учуяла? Нет, точно бы по вкусу определила. Ерунда! Просто хорошо поела. Нужно поговорить с Ваиком.

Катя приняла бодрящий душ, причесалась — заплела мокрые волосы в косу. Похлопав по бледным щекам, разочарованно махнула отражению и вышла из ванной. Натянула джинсы, футболку, кроссовки… Раздался стук в дверь:

— Ты как? — послышался взволнованный голос Дориана.

Катя спрятала ключ в карман джинсов, подошла к двери:

— Я готова!

* * *

Катя шла за Дорианом по затененному дому. Темно-бардовые стены с пестрыми вкраплениями, как брызги шампанского. Широкий проход, три двери по разные стороны. В их промежутках золотистые полукруглые светильники. Взгляд приковала последняя дверь под темный орех с округлой ручкой. С одного конца окно, прикрытое тяжелыми сливового цвета шторами. С другого — деревянные перила. Одолев коридор, Катя спустились вниз по длинной закругленной лестнице с деревянно-металлическими перилами. Кованные акантовые[4] листья и розетки, поддерживаемые массивными дубовыми столбами и поручнями. Красота… Явно ручная работа.

Шаги чуть слышно шелестели по ступеням, разлетаясь по не менее темному первому этажу. Сердце от волнения едва не выскакивало из груди. Катя остановилась: изумительная хрупкость, а точнее, отсутствие обстановки в зале, обескуражили. Нет камина, нет телевизора. Нет картин, обеденного стола, стульев… Только диван возле одинокого стеклянного журнального столика. Такая же прозрачная полка у стены с книгами. Зато половину зала занимала барная стойка с крутящимися сидениями. Зеркальная с висящими вверх тормашками бокалами. Вдоль стены на полке расставлены бутылки.

— Не думаю, что ты в том положении, — мягкий голос Дориана раздался над ухом, — чтобы пить что-то покрепче чая или кофе.

Катя встрепенулась:

— Я не хочу выпить, — она поморщилась. — Просто… это все, что у вас есть из интерьера!

Он ухватил за руку — на запястье сомкнулись пальцы ледяным браслетом. Ламия пошел — Катя устремилась за ним:

— И хватит уже о здоровье! — прошипела ему в спину. — Я в порядке.

— Уже понял…

— У вас темно, как в склепе. Я понимаю, что вы мертвые. Неужели нет желания как-то осветлить помещение?

— Нам все равно. Гостей почти не бывает. Но когда они приходят, то…

Они свернули в следующий коридор, Дориан звучно хлопнул в ладоши, и Катя зажмурилась — яркий свет ударил по глазам. Неспешно приоткрыла сначала один, потом второй. Индиговые стены с восхитительными рисунками по всей ширине и длине. Словно галактическая вселенная с мириадами звезд. Каждая прорисована вплоть до микроскопических точек на поверхности и сияний вокруг — большие и малые серебристо-неоновые сферы столь идеальны и совершенны, будто в движении. Двери по обе стороны едва различимы. Они — составная часть картинки.

— Это кто рисовал?

Дориан замялся:

— Пошли, не до этого.

— Но это же великолепно!

Ламия развернулся:

— Тогда, что скажешь на это?

Он вновь хлопнул в ладоши — свет погас. Темнота на секунду ослепила. Очуметь! Вместо галактической вселенной яркие картины в готическом стиле. Размашистые крылья с четко выведенными когтями. Оскал длинных клыков, алые капли крови. Неоновое свечение глаз с желтоватыми глазами.

Гигантская змея обвила кольцами массивное дерево со спиралевидным стволом. Крупные чешуйки кожи — кольчуга, выкованная великим мастером — природой. Красноватый окрас, округлые синевато-зеленые круги по всему телу. В центре каждого желтое пятно. На сердцевидной голове будто корона из огненных шипов. Глаза изумрудные с продолговатым зрачком. Пасть распахнута — с острых загнутых внутрь клыков стекают мутные капли. Длинный язык раздвоен.

— Это ужасно, — ахнула Катя, — и чудовищно красиво!

Она повернулась к Дориану — его грустное лицо засияло. Он белоснежно улыбнулся:

— Правда?

— Это ты нарисовал?

— Да, я! Пошли…