Из сумрака веков

— Да! — он победно кивнул. — Вот сейчас губы надула. Я обезоружен. Против такого слаб. Никак не ожидал, что грозная Катя-кошка — прекрасная, маленькая девчонка.

— Ты меня специально смущаешь, чтобы кусок в горло не полез? — нахмурилась она.

— Нет, что ты! — Дориан подвинул столик ближе к и уперся руками с противоположной стороны. — Просто столько лет ты недосягаема для нас. А теперь рядом и я поражен. Раньше тебя представлял такой… русской бой-бабой, — он скривился. — Ты… тебе, наверное, нелегко пришлось.

Катя притянула тарелку и, облизнув губы, взяла вилку:

— Мои злоключения не завершились, Дориан. Вы — ламии еще живы и все также охотитесь за мной. Не порть аппетит, он у меня, наконец, проснулся. А ты… мы с тобой сейчас мило болтаем, а завтра опять переметнешься к королеве, — она подцепила кусочек омлета и отправила в рот: — Но сейчас, за то, что ты не даешь мне умереть от голода, спасибо!

Дориан отлепился от стола и пошел к выходу:

— Не буду мешать, котенок.

— Вот так меня еще никто не называл, — Катя поперхнулась. — К тому же враг!

Она глотнула кофе, провожая взглядом уходящего ламию. Он обернулся возле двери и открыто улыбнулся:

— Для тебя я больше не враг.

— Тогда объясни, почему?

— Кушай, я не хочу портить тебе аппетит!

— Нет, стой, — шикнула она. — Раз уж наши отношения непонятным образом переросли в столь интимно-ласкательные, тебе придется объясниться!

Мелодичный, чуть хрипловатый смех Дориана наполнил комнату:

— И непосредственная до безумия…

— Не уходи, — сорвалось с губ. Она опустила голову. — Ты, конечно, мразь отменная, раз так поступаешь с женщинами, но мне с тобой… легко. Черт! — она задрала подбородок, крепясь не упасть в глазах Дориана. Ламия прислонился к дверному косяку и сложил руки на груди. Катя воскликнула: — Я все поняла! Ты мне прополку мозгов сделал?

— Нет, — он покачал головой и хмыкнул. — Это бессмысленно, там, как я понимаю, мне делать уже нечего!

Катя, шумно выдохнув, отправила в рот очередной кусок омлета и взмахнула вилкой:

— Тогда почему у меня ощущение, что ты мой брат? Внушение — не меньше!

— Не знаю, но хотел бы иметь такую сестру как ты.

— Я о брате мечтала с раннего детства. Особенно в те моменты, когда эгоизм внезапно притуплялся, точнее, когда к стене прижимали, а веских доводов уже не хватало. Пара крепких кулаков… или клыков, мне бы не помешали! — Дориан расхохотался. Катя перестала жевать: — Главное, брату помнить: сестру нельзя обижать, а еще другим не позволять ей причинять боль.

— Я запомню, — кивнул он, прошел обратно и присел на край постели. — Возможно, наши ощущения как-то связаны с твоей кровью. Не уверен, но предположение именно такое. Мы сроднились в ту секунду, когда она попала ко мне. В голове словно что-то щелкнуло.

— Ммм… — Катя тщательно пережевывала остатки омлета. — Тогда, раз уж у нас связь, может, расскажешь, что королеве от меня нужно?

Дориан напрягся. Серьезное лицо приобрело сероватый оттенок:

— Дело в том, что я не знаю.

— То есть, между нами все же нет связи, — протянула Катя и припала к чашке. Черный кофе с изумительным ароматом корицы. С каждым новым глотком горячая жидкость бодрила сильнее.

— Нет, котенок, это правда. Есть догадки, что твоя кровь. Она на меня произвела будоражащее действие. Прилив сил необычайный. Так что, думаю, если ты попадешься Ламии, ее сила возрастет неимоверно. В общем, об этом и Ваик тоже хотел с тобой поговорить прежде, чем уедешь.

— Какое совпадение, — она отставила чашку и повернулась к Дориану, — у меня к нему тоже есть дело. А чем он сейчас занят?

— В своей лаборатории, — внимательные глаза с интересом блуждали по ее лицу.

— Я уже перекусила, может, прогуляемся до главы семейства?

— Ты уверена? — Дориан нахмурил брови. — Тебе лучше отлежаться. В твоем положении требуется максимум отдыха.

— Перестань, я в норме, — отмахнулась Катя. — Хотя в растерянности. Обычно после серьезных травм мне нужно несколько часов, чтобы восстановить силы. После воскрешения чуть дольше — пока организм соберется, наладит правильную работу. А здесь я как кваша. И тошнота постоянно мучает. Мерзко до отвращения к самой себе.

— Котенок, ты… — Дориан сжал губы.

— Ты перестал дышать, — усмехнулась Катя. Ламия как монумент, не моргал, не шевелился. — Эй, не пугай! Что я?

— Ерунда, — он отстраненно мотнул головой и встал.

— Я, конечно, понимаю, тебе все равно, что я полуголая, но мне бы одеться. И умыться.

Он наклонился и достал с нижней полки каталки стопку вещей и протянул:

— Тебе! Штешу подбирала. А это, — он положил на одежду махровое полотенце, зубную щетку, пасту, расческу и набор для душа, — чтобы привести себя в порядок.

— О! — Катя едва не захлопала от радости в ладоши. Дориан пальцем коснулся носа, и ледяное прикосновение кольнуло кожу, как легкий мороз. Она опустила голову, прижав вещи к груди: — Дай мне пять минут, и я готова.

— Окей…