Из сумрака веков

Катя развернулась и зашагала по темному переулку, уходя дальше от усиливающих звуков полицейских сигналов — видимо, в баре спохватились. Босые ступни покалывали мелкие неровности асфальта, песок царапал заживающие мозоли. Ощущение, не передать словами — на языке только маты. Вытащив наличность из обоих портмоне, скинула их в ближайший мусорный бак. Улов небогат — несколько сотен евро, но этого хватит на первое время — не умереть с голоду. Спрятав добычу в неприлично глубокий вырез, двинулась вдоль обочины. Пройдя с квартал «мертвого царства», свернула в узкий проход между многоквартирными невысокими, но длинными домами и остановилась. Тусклое освещение фонарями, склонившими овальные головы, не скрывало безлюдность и пустынность переулка. Подкатывала истерика — неужели местные, все как один, оставляли машины в гаражах? Где супермаркеты? Рекламные щиты? Черт! Что за город?

Ноги отекали, не желая двигаться. Вот только их никто не спрашивал — желания давно не имели значения: нужно идти вперед, что бы ни случилось. Скрепя сердце, Катя поплелась дальше. Сейчас бы найти тачку, магазин, мотель, а там душ и постель…

— Если тебя успокоит, — смеющийся голос Варгра нарушил мирное течение мыслей, — то ты выглядишь улетно! — Катя замерла как вкопанная. Он издевался? Оборотень обогнал и открыто улыбаясь, протянул туфли. В дьявольских глазах пылал озорной огонь. Она засмотрелась на искрящееся пламя — живое и завораживающее. Становилось не по себе — взгляд Варгра медленно дерзко опускался, ощутимо до мурашек раздевая и обласкивая. Катя обхватила плечи руками — стоять голой посреди улицы неудобно, ведь, и дураку понятно, что на уме у кобеля, к тому же он непростительно близко. А если вспомнить, что наговорила ему и его угрозу… Обещание Варгра заставляло краснеть, а что хуже, томиться в ожидании. Посмеет ли? Но пугало другое — а если передумает?

Улыбка стерлась с лица оборотня — он посерьезнел. Отбросил туфли и, шагнув навстречу, стиснул в объятиях, не давая возможности увернуться.

— Особенно тяжело было, — низкий шепот с новой металлической интонацией лишил воли к сопротивлению. Горячее дыхание, опаляющее лицо, выбило почву из-под ног. Катя, теряясь в ощущениях, обвила крепкую шею, закрыла глаза, впитывая родной запах и наслаждаясь теплом, согревающим до сердца. — Это, когда твой виляющий зад гулял по пабу, а неприлично оголенные ноги вызывали слюновыделение у посетителей. — Его подрагивающий хрипловатый голос заставлял трепетать, выдавая возбуждение. Плевать! Варгр опять победил. Просто схватил и сломил. Тело отвечало — прижалось, ища любого его внимания. Оборотень, придерживая за бедра, неспешно поднял на свой уровень и, прислонив к стене, ненавязчиво втиснулся между ног, поигрывая кончиком носа губами. Они приоткрылись, мечтая о другом, но с упоением принимая и это. Скользящие по ягодицам руки вводили в исступление. Испепеляющая страсть бушевала, грозя вырваться. Страх, что отдастся, подобно уличной девке, отступал… Пусть бы Варгр и взял, к чертовой матери, что хотел и как хотел — ведь сама изнывала. Легкая вибрация внизу живота, как издевка природы: даже дети ему помогали. Сумрак улицы по девизу: «Темнота — друг молодежи!» Капитуляция полная и бесповоротная — кобелю все на руку!

— Мне пришлось нелегко, киса, — мимолетный, дразнящий поцелуй заглушил сорвавшийся стон. Мука продолжалась: Варгр языком обвел контур рта, едва коснулся носа и, прокладывая поцелуями дорожку вниз, как назло обошел губы. — Во мне кипит злость и неуемная похоть. Девочка моя, чудовище рвется наружу. Лучше с ним не встречаться, ты уже это поняла. А то, что мне пришлось сегодня вытерпеть, добывая тебе вещи и то, что я сейчас мучаюсь, стесненный узкими джинсами, не прибавляет сил к сопротивлению. Тебя может не волновать все это, но если ты сейчас не придумаешь, как меня остановить и вернуть к личине человека, я возьму, что желаю, прямо здесь и сейчас.

Слова не желали издаваться, ведь обычно то, что думала, разнилось с тем, что вылетало с легкостью, от которой у самой волосы дыбом вставали. Глупая мысль ускользнула — Катя горько усмехнулась:

— Черт! Да сколько можно? Ты все обещаешь, да обещаешь…

Гортанное рычание вывело из транса. Она влепила звонкую пощечину, но оборотень, как каменная глыба, даже не шелохнулся. Его вид ужаснул. Белков глаз нет — они черные и бездонные с полыхающим огнем. Надбровные дуги выдвинулись вперед, удлиняя лицо. Скулы натянули кожу так сильно, что вот-вот и ее прорвут. Рот сжался в узкую полосу, даже слышался скрежет зубов. Одежда трещала. Он обращался! Дыхание перехватило — Катя подалась навстречу и впилась в его губы со всей накипевшей страстью. Сдавила ноги сильнее, притягивая зверя за волосы и не позволяя вырваться. От жара терялась реальность, мир покачивался, звук проезжающих полицейских мигалок утихал.