Из света во тьму

Итак, все как обычно. Импровизация – наше все. А ведь на самом деле надо как следует продумать ответ на данное приветствие. Это может задать тон всей беседе, а первое впечатление, как известно, исправить очень сложно…

– Что-нибудь придумаю. Еще что-то?

– Вам нужно снять шлем перед входом в храм, – окинув меня взглядом, продолжил мой оруженосец, – лучше еще и перчатки сразу перед этим снять. Вам могут предложить испить из чаши, ее нужно брать голыми руками.

– Испить что? – Я подозрительно прищурилась.

– Вино, конечно. – Альвин недоуменно пожал плечами, и я тут же успокаивающе ему улыбнулась.

– Ах да, конечно. Кажется, со всеми этими делами я стала чересчур подозрительна.

В ответ на это телохранитель только кивнул, а потом, чуть помолчав, сказал, что больше ничего не может припомнить такого, что меня точно будет ожидать.

– Появление защитника веры – дело теперь совершенно необычное. В писаниях говорится, что до Божественной войны они были всегда. Стоило одному отправиться в Ее объятия, как через пару дней, если не в этот же, появлялся новый защитник веры. Но со смертью Коррина нового защитника не было, пока Она не избрала вас… – Альвин выразительно посмотрел в мою сторону, задержав взгляд на рукояти божественного меча, и продолжил: – Я думаю, что вам позволено если не все, то очень много. Например, отказаться участвовать в каких-либо ритуалах или, наоборот, проводить их самостоятельно. Но все же прошу вас учитывать то, что я сказал ранее про магистра Ирвина.

– Да, я помню. Что ж, у меня больше нет вопросов, благодарю за помощь.

Обернувшись на марширующую параллельно нам армию, я некоторое время рассматривала ее, ведя взглядом от «головы» к «хвосту», и, наконец остановившись на телеге, окруженной храмовниками, вздохнула.

– Хотя нет, последний вопрос все же остался. Как сказать ему, что его посланник был… убит? – Я честно пыталась выдавить из себя слово «наказан», но так и не смогла.

Харакаш коротко хмыкнул, пожимая плечами, а Альвин тяжело вздохнул:

– Я знаю, что жизнь во дворце плотно сплетена с тайнами и интригами, ваше высочество, но если вам интересно мое мнение, то я советую рассказать все максимально близко к правде, какой бы горькой она ни была для магистра.

Ох, Альвин, если бы ты знал на самом деле, что там за правда… Но я тебя поняла.

– Что ж, спасибо за совет. Предлагаю завершить наше маленькое совещание, тем более… – Я всмотрелась в легкую дымку, что висела в воздухе из-за падающего с небес мелкого снежного крошева. – Мы, кажется, почти прибыли.

Из снежной белизны постепенно проступали контуры раскинувшегося леса, примыкающего к стенам возвышающейся на фоне гор крепости. Высокая стена с зубчатым верхом и угловыми башнями выглядела сурово и неприступно. Дополняли впечатление наглухо закрытые ворота.

С такого расстояния не было видно, есть ли кто-то на стенах, но я была уверена – есть и наверняка уже заметили нас. Впрочем, мы шли не скрываясь, так что…

Дорога медленно поворачивала, огибая высокий холм, и вскоре стало ясно, что наше приближение было замечено еще кое-кем. На удалении от крепости посреди заснеженного поля стоял небольшой лагерь, в котором явно царило оживление.

– Нам нужно вернуться в строй. – Харакаш развернул свою кобылу, и мы с Альвином последовали его примеру.

Бернард парой команд перестроил армию, лишь едва замедлив его шаг, выводя вперед тяжелую кавалерию и приказывая взвести арбалеты теперь идущим сразу за ними стрелкам. Таким образом я со своими спутниками оказалась смещена ближе к центру войска, что меня всецело устраивало.

Стоило только нам занять отведенные места, как из лагеря выехали три всадника, что во весь опор помчались в нашу сторону под знаменем герцога Фиральского. По левую руку от меня тут же тихо забубнил Харакаш.

– Осмелюсь обратить ваше внимание, принцесса, на знамя. Оно принадлежит покойному герцогу Осберту Фиральскому, что никак не дает понять, кто именно из герцогов прислал сюда своих людей. Очевидно, что они не хотели, чтобы это знали в крепости.

– Поняла, – коротко кивнула я, рассматривая летящий по ветру символ принадлежности к герцогскому роду. Разделенное по линии перевязи[14], на главном поле – наши родовые цвета, а на добавочном – зеленое поле с вышитыми золотом горами.

Всадники затормозили в паре десятков метров от нас, после чего спешились, вынуждая остановиться и нас.

– Преклоните колено и назовите свое имя! – резкий, требовательный голос графа Бернарда бьет по воздуху как плеть.

Делегация, ничуть не замешкавшись, опустилась на правое колено, склоняя головы. Затем один из них (с моего места не было видно не то что лиц, но и фигур гонцов, только торчащее над их головой знамя) заговорил громким уверенным басом:

– От имени герцога Фиральского, мы смиренно приветствуем ее высочество и ее подданных на этих землях и передаем его заверения в верности и желание содействовать во всем, в чем потребуется. Я барон Каддор, а это – мои сыновья Гемир и Пирел.

Бернард оборачивается на меня, явно спрашивая о дальнейших действиях. Закусив губу, я судорожно продумываю, как лучше поступить.